Марвиц предостерегающе поднял руку. Он был достаточно опытным сотрудником спецслужб, чтобы не понимать, что происходит.

– Не следует этого делать. Сейчас это не более чем не подтвержденное сообщение. Если вы, синьор Джузеппе, позвоните и надавите, чтобы розыск отменили, – завтра здесь будет не протолкнуться от агентов спецслужб. Русских… наших… каких угодно. Все сразу поймут, что значит ваше вмешательство.

– Он прав… – сказал Мануэль Альварадо.

Папа развел руками.

– В таком случае, мне ничего не остается, кроме как пригласить вас, синьор Мануэль, воспользоваться моим гостеприимством. Это суверенное государство, здесь вас никто не тронет, никто не имеет права даже войти на его территорию без разрешения. А такое разрешение могу дать только я.

Альварадо обвел подозрительным взглядом собравшихся.

– Я соглашусь остаться при одном только условии. Если и все остальные останутся здесь вместе со мной. Иначе… если произойдет что-то нехорошее… мне ничего не останется, кроме как подумать на отсутствующих…

– Но это… невозможно! – возмущенно сказал Джузеппе Кантарелла. – Я не могу сидеть здесь взаперти семь дней! Во имя Господа, я глава государства и не могу просто так пропасть!

Папа кивнул.

– В таком случае, нам ничего не остается, кроме как заявить о наших планах во время завтрашней мессы. После этого никто нас не остановит…

Рим, как таковой – состоит не только из исторического центра, куда даже после прихода к власти крайне правых стремятся попасть туристы со всего света. Рим – это обычный город, правда, очень старый, где живут самые обычные люди: служащие многочисленных учреждений республики и муниципальных, пресловутые мусорщики[56], водители и прочий рабочий люд. Они просто живут, утром едут на работу, вечером с работы, заходят к пекарю и мяснику – потому что в этой благословенной стране почти нет привычных глазу цивилизованного человека супермаркетов. То, что для туристов большой аттракцион под названием «город с историей в пять тысяч лет», для них просто жизнь.

Утро еще не вступило в свои права здесь, на Санта-Базилио, северо-восточном муниципальном округе Рима. Это место было типичным спальным районом Рима, оно интенсивно застраивалось в тридцатые-сороковые на деньги мафии. Как строит мафия, выходцы с Сицилии, – ежу понятно. Сицилийцы были немного не такими, как все итальянцы… скорее они были «концентрированными» итальянцами с примесью других, арабских и африканских культур. Общественное в жизни сицилийца значило очень многое: даже когда земли было достаточно, сицилийцы все равно строились очень тесно, их дома буквально наползали друг на друга. Стоит ли удивляться, что сицилийцы настроили в Риме настоящие муравейники, в узких, почти средневековых улочках которых тьма держалась еще по часу, а то и больше после восхода солнца. Это было не потому, что сицилийцы распиливали выделенный на строительство бюджет – хотя и это было, грех отрицать. Просто сицилийцы не ведали никакой другой жизни, кроме этой. Жизни рука об руку, глаза в глаза.