Начав рассуждать как медуза, Афанасий преодолел колдовство. Даже ощутил над девушкой свою силу. Девушка на водной доске почувствовала произошедшую с ним перемену и, не понимая ее причин, поглядывала на Афанасия с удивлением и беспокойством.

Вот только Гуля почему-то все поняла неправильно. Вместо того чтобы восхититься разумом и сообразительностью внеземной медузы, она недовольно заявила:

– Чего она на тебя смотрит? Может, и ты на нее смотрел?

– Ну конечно смотрел, – признал Афанасий. – На нее сейчас смотрят человек сто. Это же серфинг!

Гуля фыркнула:

– Знаю я твой серфинг! Ну-ка повернись ко мне! У тебя глаза врут!

– Не врут! – поправил Афанасий. – Я пережил роковую страсть и исцелился! Вот! Если хочешь, это и есть правда!

Гулю почему-то это честное признание не успокоило:

– Какую еще «роковую страсть»?!

– Вот видишь, как ты реагируешь на искренность! – возмутился Афанасий. – И в этом все женщины! Когда им говоришь правду – они напрягаются и пытаются найти второе дно.

– Что у нас там в бассейне? Насосик? Спорим, он может сломаться! – перебила его Гуля – и, как всегда, выиграла. Насос, извергавший струю, внезапно подпрыгнул от избыточного давления и окатил Афанасия с ног до головы.

Пришлось идти в кафе, чтобы погреться и высушиться. Гуля села рядом и, положив голову Афанасию на плечо, попросила:

– Расскажи, какое качество во мне тебе больше всего нравится!

Афанасий задумался, перебирая лучшие черты Гули.

– Мне нравится, что ты смелая. А еще, что ты не отличаешь машин, – сказал он.

– Почему это не отличаю?! – возмутилась Гуля. Она даже ухо оторвала от его плеча, но сразу вернула его на прежнее место.

– В смысле отличаешь, конечно, но по цвету. Если тебя спросить какая это машина, ты ответишь «синенькая» или «красненькая». Если допытываться дальше, ты уточнишь – «джип» или «легковушка». И все. Никаких дальнейших рассуждений о стоимости, престижности, марке. Ты не притворяешься, а действительно не замечаешь. Тебя можно посадить в «Жигули» тридцатилетней давности – и ты будешь ехать как царица! Это самое ценное в тебе! Ты искренняя и живешь не напоказ. Когда ты вместе со мной, ты во мне словно растворяешься…

– Как в тебе можно не раствориться? Я тебя обожаю! – шепнула Гуля, и Афанасий, смутившись, насыпал себе в чашку лишние две ложечки сахара.

В кафе они сидели у окна. К тому времени уже стемнело, и лишь изредка из темноты выплывал кто-нибудь в светлом свитере или яркой куртке со светоотражателями. Гуля опять оживилась и непрерывно болтала. Афанасий терпеливо слушал. Его сердило, что, разговаривая с ним, Гуля непрерывно пасется пальчиком в смартфоне. Вроде бы только что растворялась в нем – а теперь занырнула в телефон и сидит там.

– Ты можешь смотреть на меня, а не туда вот? – спросил Афанасий.

– Конечно, котик! – Гуля сделала явное усилие, чтобы так и поступить, но смартфон издал призывный звук. Позабыв обещание, Гуля опять уткнулась в телефон. – Ой, мне написали! Как смешно!

– Что тебе написали?

Гуля нахмурила лоб, пытаясь ответить на этот вопрос:

– Ты так сразу не поймешь… Короче, Нина добавила меня в беседу, а там у нас всякое-разное… Хочешь я тебя тоже добавлю? Кстати, а шныровская беседа существует?