– Я тебя не отпущу, обещаю, но позволь мне пробыть под водой до тех пор, пока я сам не вынырну. Хорошо?

Я кивнула и взглянула на его часы.

– Давай, – почти прошептала я.

Эван нырнул, мутная вода тут же скрыла его от меня, но он крепко держал мою руку. Время начало свой бег, а мое беспокойство только росло. Прошло четыре минуты, и я надеялась, что он вот-вот появится, задыхаясь и отплевываясь. Но нет. Пять минут.

Шесть минут.

– Шесть гребаных минут, господи, Эван, – пробормотала я.

Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не потянуть его вверх. Слегка напрягая ладонь, я почувствовала ответное пожатие.

Через семь минут я так крепко вцепилась в его руку, что у меня ныли кости. Эван напрягся, я поняла, что он изо всех сил пытается продержаться. Я же уже достигла своего предела и собиралась вытягивать его на поверхность. Но, расплескивая воду, парень вынырнул сам.

Я отметила время – восемь минут и две секунды.

– Невозможно, – пробормотала я.

Но облегчение и изумление быстро сменились паникой, потому что Эван схватился за грудь, судорожно втягивая воздух в промежутках между глубокими вдохами. Двигаясь в сторону берега, он спотыкался и мучительно кашлял.

– Эван!

Испугавшись, я бросила часы и потащила его к мелководью. Одну руку Эван прижимал к груди, а другая висела на моих плечах, сам он хрипел и задыхался. На лице появилась гримаса боли, а из моего горла вырвался крик. Нам потребовалась целая вечность, чтобы добраться до берега, где Эван упал на колени и ссутулил плечи. Постепенно его рваное дыхание стало успокаиваться, а хриплый кашель утих.

– Сколько? – прохрипел он, подняв голову.

Я в изумлении открыла рот.

– Ты в себе?

– Сколько?

Я села на корточки рядом с ним, и теплая вода задела мои бедра.

– Восемь минут и две секунды, – сообщила я, с каждым словом все повышая голос. – Это тебя устраивает? Восемь минут и две секунды. Достаточно? Или хочешь попробовать до девяти? Десяти? Если ты продержишься десять гребаных минут, Эван, это тебя удовлетворит?

Он окончательно пришел в себя, дыхание стало глубоким и ровным.

– Прости, что напугал тебя, – покачал головой Эван.

– Хорошо, что ты не будешь задерживать дыхание вновь. – Я вскочила на ноги, расплескав воду. – Я уронила твои гребаные часы в реку и чертовски счастлива. Никогда больше, Эван. Больше никогда.

Он поднялся на ноги, ничего не говоря, но выражение лица у него внезапно стало голодным. Почти диким. Даже несмотря на то, что сквозь меня прошла волна жара, я сделала шаг назад.

– Зачем ты это делаешь? Объясни мне, почему ты так надолго уходишь по воду?

– Я пока не знаю, – ответил он, обнимая меня.

Сначала я напряглась, собираясь оттолкнуть его. Но потом почувствовала его влажную кожу, ощутила его силу и запах зелени и захотела, чтобы он остался рядом.

– Не знаешь?

– Нет, – ответил он, скользя руками по моей спине, – но это очень важно. Я чувствую это.

– Я не понимаю и ненавижу это, – произнесла я, за бедра притягивая его к себе.

– Прости, – хрипло проговорил он и коснулся губами впадинки под моим ухом, задевая это место зубами.

– Ты меня напугал.