Он убрал руку от подбородка, но рацию не вернул на место. Так и держа ее в руке, молча, он съехал на обочину. Фура притормозила, шипением разорвав тишину.

– Дальше мы не пойдем, – заявил он, не глядя на нас. – Мне не нужны неприятности.

– Нам тоже, сэр, – искренне ответил Эван. – Мы вам очень благодарны. И будем еще более, если никто не узнает, что мы были здесь.

Кэл смотрел прямо перед собой.

– Вы попали в передрягу, верно?

– Да, сэр.

– Почему?

Эван засомневался, а я посмотрела на Кэла. Он хороший человек. Вдруг, если честно все рассказать, он поможет нам?

– Я попала в трудную ситуацию, сэр, а Эван спас меня. Мы бы не хотели причинять неприятностей тем, кто нам помогает.

Кэл пристально посмотрел на Эвана.

– Это правда, сынок?

– Да, сэр. Я защитил ее от того, кто причинял ей боль. И сделал бы это снова, если бы пришлось. Я должен ее оберегать.

Кэл взял меня за щеку, а Эван обнял.

– Чем меньше я знаю, тем лучше. Я больше не смогу вас везти. Но я не видел вас.

– Спасибо, Кэл, – поблагодарила я. Эван взял наши сумки и открыл дверь.

Водитель тихо хмыкнул в ответ, глядя прямо перед собой. Как будто если он будет смотреть на нас слишком долго, это автоматически сделает его виновным. Прежде чем мы успели закрыть дверь, он наклонился над сиденьем и произнес:

– Держись подальше от неприятностей, сынок, хорошо? Береги свою девочку и не делай глупостей.

– Я их не делал.

Кэл, скрепя сердце, кивнул. Эван закрыл дверь, и фура уехала прочь.

Когда горизонт оказался чист, дорога осталась пустой и безлюдной в утренней жаре. Солнце палило нещадно, а вдоль обочины раскинулась небольшая роща. Под шоссе протекала река, окрашенная в грязноватый зеленый цвет.

Эван осмотрелся.

– Нам нужно уйти с дороги. На некоторое время исчезнуть из поля зрения. А потом попытаемся поймать попутку. – На трассе показалась фура. Эван взвалил наши сумки себе на плечи. – Пойдем.

Когда машина проехала, мы пересекли дорогу и, придерживаясь берега реки, направились на запад. Через три четверти мили река свернула в сторону от шоссе, и панорама наполнилась яркой зеленью растений, постепенно становившихся все светлее и светлее на противоположном берегу. Здесь я почувствовала безопасность. Мы словно были скрыты ото всех. Любой звук со стороны дороги терялся в медленном течении реки и птичьем пении, доносившемся из окружавшего нас леса.

Мы нашли сухой участок берега, и Эван расстелил красное клетчатое одеяло. У нас имелось не так уж много еды, но перекусить нам хватило и сэндвичей. А воды мы выпили из бутылки.

Эван, погруженный в собственные мысли или во что-то еще, что мог видеть только он, не отрывал голубых глаз от реки. А я просто наблюдала за ним.

– Что будем делать? – какое-то время спустя поинтересовалась я.

– Мне нужно потренироваться в задержке дыхания, – ответил он, подбородком указывая на воду, – здесь.

Мне сразу стало не по себе.

– Ненавижу это. Я не смогу тебя видеть.

– Пойдем со мной. Будешь держать меня за руку. Я должен, Джо. Мне еще на несколько минут нужно увеличить время.

Я неохотно кивнула и встала. Мы разделись до нижнего белья. Эван вытащил из сумки свои старые часы и надел на мое запястье. Они оказались мне слишком велики, и я подняла левую руку повыше, чтобы не намочить их. Эван ухватил меня за правую, и мы вошли в реку. Теплая и мутная вода у берега резко сменилась глубиной. Пальцами ног я почувствовала мягкий, скользкий ил, и Эван крепче сжал мою руку.