Вот и поспешил к спуску из долины, которую теперь смело можно было называть Поднебесной.

Неожиданно для всех, да, кажется, и для них самих, герцогиня Шиари и Галирема Молли задержались надолго в городе, который разрастался возле моста Непреодолимый. Вначале они остались на два дня, потом на несколько, а в итоге прожили полных три недели, не слишком-то и вспоминая о брошенных делах у себя на родине. И, наверное, наибольшую роль в подобной задержке сыграла именно маркиза Баризо, ставшая неким стержнем для странной и, казалось бы, нереальной дружбы между тремя женщинами с разными, несовместимыми характерами. Хотя логика в её поступках и последовательность прослеживалась постоянно.

Вначале она стала лучшей подругой, нянечкой, первейшей поверенной и сердобольной опекуншей для деток. Что Паула, что Кашад в маркизе души не чаяли, ловили каждое её слово, копировали все её жесты и делились любыми своими секретами. Дошло до того, что они порой так втроём и засыпали, измученные играми, танцами, пением и постоянным движением. Ну а пословицу «Где ребёнку хорошо, там и матери комфортно!» – никто не отменял. Поэтому обе мамаши были вынуждены находиться всё время рядом с неразлучной троицей.

Затем Мальвика сумела подобрать ключики к более молодой по возрасту Молли. Та, хоть и была заносчивой Галиремой, доверилась новой знакомой быстро и без утайки. На третий день делилась с ней многими секретами, а на пятый уже с рыданиями жаловалась на коварную судьбу, жадных и подлых соправительниц и предательское отношение к ней возлюбленного Кремона. Причём молодая Баризо сама себе удивлялась, когда с искренним сочувствием обнимала царицу и рыдала вместе с ней. Настолько великое сострадание просыпалось у неё в сердце, что она сопереживала Молли больше, чем самой себе.

Намного сложней оказалось сойтись с Вилеймой. Жесткая, порой вульгарная и циничная, недоверчивая и подозрительная герцогиня никак не могла понять: с какой стати к ней льнёт эта наивная и недалёкая глупышка? И по какой такой причине она должна приоткрывать душу названой сестре Невменяемого? Вот она-то, особенно поначалу, порывалась убраться из городка по нескольку раз в день. Но столько же раз капризничал обожаемый сынок, несколько раз маркиза увлекла необычными артефактами, экспериментами над ними и разработкой новых идей, ну и напоследок от Мальвики последовало откровенное признание, что она и сама по уши влюблена в Кремона.

Ещё немалую роль для герцогини сыграл тот факт, что именно маркиза Баризо дала городу возле моста имя и при каждом удобном случае, на каждом углу это имя вдалбливала всем встречным и поперечным. И пояснения давала тем, кто недоумевал, почему так, а не иначе:

– Так это же новая легенда, в которой мы знаем имена тех, кто проплыл под Непреодолимым! А значит, город должен называться только так: Крея! По именам Кремона и Ягуши.

И самым последним доводом для повышения авторитета набивающейся в подруги женщины стало отношение к ней остальных окружающих. Они все её слушались, во всём поддакивали, почти со всем соглашались и невероятно уважали. Пусть и ворчали порой в глаза, но обязательно с улыбкой. Пусть и отмахивались порой от неё, как от назойливой мухи, но всё равно выполняли все её просьбы и даже скромные пожелания. И никто не воспротивился новому имени для города – Крея. А те, кто знал Мальвику давно, ещё и сами яростно спорили с недовольными или сомневающимися. Мол, раз так решила наша маркиза, – так тому и быть! Что интересно, среди таких защитников было много не только людей, но и драконов, а также сорфитов с тагами.