Расставшись с военной службой, Ханс Хейнц 2 мая 1891 года записался на юридический факультет университета Фридриха Вильгельма в Берлине, хотя словесность влекла его куда больше, чем юриспруденция. В отрочестве он прочитал всю немецкую классику, в школе лучше всего успевал по родному языку и литературе, с семнадцати лет писал стихи. Университет и факультет он выбрал не случайно – там некогда учились его кумиры Гофман и Гейне.
Эверса-прозаика будут сравнивать с По, Эверса-денди – с Уайльдом. Влияние обоих очевидно, но именно сочетание Гофмана и Гейне – ключ к пониманию его литературной эволюции. Фантаст и насмешник, безудержный фантаст и ядовитый насмешник уживались в человеке, которому было скучно и тошно в обыденной жизни. Ханс Хейнц был неприлежным студентом, зато настоящим буршем: если фотографии не заретушированы, на лице видны шрамы от дуэлей на шпагах. В 1892 году мы видим непоседу в университете Фридриха Вильгельма в Бонне, в 1893 году в Женевском университете, в 1894 году снова в Бонне, где он сдал государственные экзамены первой ступени.
Портреты рисуют превращение юного романтика в молодого денди «по последней моде», любителя и любимца женщин, но мечты о литературной славе и путешествиях пришлось отложить и заняться зарабатыванием денег. Эверс поступил на должность референдария (чиновник, проходящий подготовительную службу при суде) в Нойсе, по соседству с Дюссельдорфом. Представление о ней можно составить по воспоминаниям Франка Брауна – alter ego автора в романе «Вампир»:
«Судья, который был его начальником, невзлюбил его с первого взгляда, и эта неприязнь росла с каждой неделей и каждым месяцем. <…> В качестве помощника судьи Франк Браун был абсолютно бесполезен. Он всегда на час опаздывал на заседания и никогда не исполнял того, чего от него ждали. Он всё забывал, был неблагонадежным и неловким. Он был невозможен, просто невозможен. <…> Работы было немного – на три-четыре часа в день. А вечером предполагалось ходить вместе с судьей в трактир, составляя ему компанию и слушая его рассказы. Одно утро в неделю он должен был писать протоколы судебных заседаний и один вечер играть в трактире в скат (карточная игра. – В. М.). Это было обоснованно и справедливо, именно для этого и существует юридическое образование. Но Франк Браун не играл в скат. Он один раз пришел в трактир – всего один – и больше ни разу. “Мне это скучно”, – сказал тогда он. Скучно ему! Ему, секретарю! Также он не совершал никаких общественных визитов. Ни к мэру, ни к бургомистру округа, ни к консисторскому советнику, ни к директору школы. Когда судья его упрекнул за эту оплошность, он спокойно ответил, что, во всяком случае, встречал всех этих господ в трактире и не считает дальнейшее знакомство с ними стоящим его беспокойства».
В итоге – конфликт с начальством и перевод весной 1896 года в Саарбрюкен, где предстояло провести еще полтора года. «Что же предпринять?» – задавался вопросом Браун. Ханс Хейнц знал, что предпринять, но пока не знал как. Прошумевшее на всю Европу судилище над Уайльдом – «беспрецедентный процесс, основанный лишь на вполне оспариваемых косвенных доказательствах», как позже писал Эверс в предисловии к переводу «Портрета Дориана Грея», – усилило бунтарские настроения и желание бросить службу. В конце 1897 года он сделал это под предлогом подготовки к государственным экзаменам второй ступени. Экзамены Ханс Хейнц не сдал, но представил диссертацию в Лейпцигский университет и 7 ноября 1898 года получил степень доктора права, которую приписывал к фамилии из соображений престижа. К юриспруденции он вернулся в 1905 году… в памфлете «Господа юристы», заявив устами прокурора (тоже