— Татуировку видел?

Загадка татуировки в виде трех когтистых пальцев, щеголял которой не только наш врач, но и мой родич Иван на Земле, не давала мне покоя. А если кто-то что-то и знал о ней, то именно Макс — первый балагур не только центурии, а всего манипула, чемпион по протухшим анекдотам и мерзким песенкам.

Он охотно болтал обо всем на свете, вот только о том, как оказался на «Гневе Гегемонии», молчал как убитый.

— Конечно, ха-ха. Я… — он осекся, поскольку далеко над нами, в вышине, что-то пронеслось со свистом.

А в следующий момент земля встала на дыбы, закачались деревья, затрещали стволы и ветви. Меня подкинуло, тяжелое ударило по затылку, я упал обратно, как выброшенная из ведра лягушка, мой желудок с сочным «чвак» прилип к позвоночнику, челюсти лязгнули.

Разрыв, второй, яркий свет хлестнул по глазам, и только потемневшее забрало помешало мне ослепнуть.

—…стрел! — прокричал Макс рядом, и я понял, что он имеет в виду «артобстрел».

Но почему они лупят по нам, а не по селению бриан? Или мажут?

Но видимо сработал воздушный корректировщик, и разрывы ушли дальше, земля перестала трястись. Несколько деревьев упали прямо перед нами, остались иззубренные огромные пни, над свежей прогалиной закружились с тревожными криками черные, стремительные птицы.

— Братья и сестры, — Йухиро поднялся на ноги, голос его перекрыл гул обстрела. — Очистим же в пламени души мы наши, свободы добудем священные чаши, и сбросим мы плоти завяленный груз, свободы нас ждет неизбежный союз!

Он пел, неуклюже, немузыкально, пел что-то вроде религиозного гимна, сложенного искренне верующим, но паршивым рифмоплетом.

К счастью эта пытка закончилась быстро, и началась, не побоюсь этого слова, проповедь. Йухиро напомнил, что мы не просто убийцы, что мы отправляем на тот свет «нечистые» души, и что каждый, кто будет делать это хорошо, покинет Колесо Воплощений.

Это мало напоминало официальную религию Гегемона, наверняка было той самой верой, которую исповедовали гирваны.

— Он же фанатик, — пробормотал Макс мне в ухо. — И хочет обратить нас всех! Вапще!

Я кивнул, и в этот момент, словно по команде, разрывы стихли.

—…и благословение Надзирающих снизойдет на нас, и уберегут они нас, и силы даруют! — закончил десятник. — А теперь за мной, братья и сестры! Докажем же чистоту! Вперед!

Я вскочил, шепча «священную мантру» собственного сочинения, не имеющую отношения ни к одной из религий — я вернусь, я выживу и вернусь, ради дочки, ради Юли. Страх на этот раз окатил меня с головы до пят, словно волна Ледовитого океана, но я напрягся, и он отступил.

За поваленными деревьями обнаружился овраг, ведущий к большой прогалине, где виднелись те же бурые купола. Мы понеслись к ним, и я удивился, что только один купол был вскрыт, прочие остались целыми — то ли наша артиллерия стреляла вообще не туда, то ли снаряды никуда не годились.

Затрещали винотовки, пуля шарахнула мне в плечо, но задела вскользь, так что я лишь пошатнулся.

— Огонь! — скомандовал Йухиро, и я вскинул автомат.

Совместить прицел с выскочившей из-за купола фигурой… нажать на спуск… проклятье, успел скрыться… Перевести вправо, где сразу двое бриан прячутся за упавшим деревом… Залечь вместе с остальными, переждать, а затем снова вскочить и бежать… Главное — не задумываться…