Встретили нас не так яростно, как в первый раз, и зря я ругал наших артиллеристов. Раздолбали они всего один купол, но кого-то убили, кого-то напугали, и мы взяли врагов тепленькими.

Пятеро легко раненых, один труп, и мы столкнулись со второй группой во главе с Лирганой, наступавшей с другой стороны поселка.

— А где они все? — спросила она. — Добрая сотня была перед нами? Упустили?

Я огляделся — аборигенских трупов всего с десяток, и похоже защитники смогли большей частью удрать.

Но куда?

— Егор, иди сюда, — позвал Макс, и я подошел к тому самому разбитому куполу.

Словно огромное вкопанное в землю яйцо, только верхушка разбита, бурые стенки потрескались. В нижней части яйца начинался уходящий во мрак тоннель, и на пороге тоннеля лежал труп бриан, молодого, в цветастой безрукавке и мешковатых штанах, с застывшим на лице удивлением.

А в руках он держал что-то вроде автомата времен Великой Отечественной, и этот предмет притянул мой взгляд.

— Интересная ботва, — пробормотал я, и примерился забраться внутрь купола, который вовсе не был жилищем, как я решил во время первого боя, лишь прикрывал вход в подземелья.

Это что, местные живут как муравьи или кроты?

— Егор! — окликнула меня Лиргана, и я замер, едва не примерз к земле.

Голос центуриона не предвещал ничего доброго.

— Тебя срочно требуют к трибуну Геррату, — сообщила она, когда я повернулся, а увидев недоумение на моем лице, добавила. — Он возглавляет Службу надзора на линкоре. Так что первым же транспортером обратно…

— О нет, только не это, — сказал Макс, когда Лиргана отошла. — Сам Геррат! Кошмар!

— Да кто он такой?! — не выдержал я.

— Служба надзора — это военная контрразведка, — ответил он со страхом и тревогой в голосе, и оглянулся, словно ждал увидеть трибуна Геррата прямо у себя за спиной. — Рядом с ними КГБ и ЦРУ — жалкие дилетанты, и пытки у надзорников круче, чем в инквизиции…

Было жарко, но спина моя покрылась холодным потом.

Трибуном Герратом оказался тот шавван с усиками, который внимательно разглядывал меня во время смотра.

— Заходи, боец, садись, — пригласил он, когда я заглянул в дверь его кабинета.

Меня в этот момент слегка потряхивало, очень хотелось, чтобы мне задали пару формальных вопросов и отпустили, но я нутром чуял, что все будет не так, что Служба надзора заинтересовалась мной всерьез.

Кабинет у ее представителя был маленький — стол, кресло, стул для посетителей, за спиной хозяина портрет Гегемона там, где у фсб-шника висел бы Путин, и Гегемон нашего президента вчистую делал, по крайней мере понтами: грудь в орденах, мундир роскошный, погоны все в золоте и звездах. В углу высилась туша сейфа, в котором хозяин наверняка хранил пыточные принадлежности.

— Итак, ты наверняка понимаешь, какие обстоятельства вызвали этот разговор, — начал Геррат, глядя на меня почти равнодушно.

Маленький, совершенно неприметный, безобидный на вид, он бы затерялся в толпе из трех человек, и не окажись он рядом с Тубганом в тот день, я бы и лица его не запомнил. Но наверняка он прошел жесткую школу, и вряд ли добрался до своего места просто так.