Катя сама не знала, почему тянет время. Она представляла себе, как сойдет с его лица это покровительственно-благодушное выражение, как он взбесится буквально через минуту. Наверняка и Маргоша, которая сидит сейчас тихонько в уголке и перебирает коробки с кассетами, не останется равнодушна… Ладно, нечего тянуть. Катя уже открыла было рот, но тут зазвонил телефон, и она вздохнула с некоторым облегчением. Еще несколько секунд покоя. В какой бы форме она ни сообщила им неприятную для них новость, скандал все равно разразится. Так пусть не сию минуту… — Катя, ну слава Богу, — услышала она в трубке, — я уже не надеялся, что дозвонюсь. Ты узнала меня?

Это был Егор Баринов. Он почему-то ужасно волновался.

— Да, Егор, я тебя узнала. Здравствуй.

— Мне надо встретиться с тобой очень срочно. Желательно сегодня, в любое удобное для тебя время, я готов подъехать, куда скажешь.

— А что случилось?

Краем глаза Катя заметила, как Константин Иванович раздраженно, совершенно беззвучно забарабанил пальцами по столу, а Маргоша застыла с кассетой в руках, повернула голову и удивленно уставилась на Катю.

— У меня серьезные неприятности, и помочь мне можешь только ты. Но это не телефонный разговор. Если позволишь, я подъеду к тебе часикам к девяти?

— Хорошо, Егор. Ты знаешь адрес?

— Да, конечно.

— Ну вот, у тебя уже началась своя бурная личная жизнь, — выразительно развел руками Калашников, когда она положила трубку, — уже появился какой-то Егор.

— Да не какой-то, — поморщилась Катя, — это вовсе не личная жизнь. Это всего лишь Баринов.

В углу что-то грохнуло. Маргоша выронила несколько кассет и, не потрудившись поставить их на место, быстро подошла к креслу, в котором сидел Константин Иванович, уселась на подлокотник.

— Баринов? — спросила она, весело подмигнув. — Насколько мне известно, это как раз очень личная жизнь.

— Малыш, перестань, — Константин Иванович похлопал ее по коленке, — у нас серьезный разговор. Так что, Катюша, мы договорились? Или мне еще надо поупражняться в красноречии? — обратился он к Кате с лучезарной улыбкой.

— Нет, Константин Иванович, — медленно произнесла Катя, — вам не стоит больше упражняться в красноречии. Дело в том, что я была у Валеры. Есть завещание Глеба, по которому все движимое и недвижимое имущество переходит мне, в том числе и все шестьдесят процентов контрольного пакета акций казино.

Повисла пауза. На лице Константина Ивановича медленно линяла улыбка, Маргоша застыла, вцепившись пальцами в мягкую обивку кресла.

— Так. Минуточку. Я не понял. — Калашников судорожно сглотнул и откашлялся. — Глеб оставил завещание? Когда он успел?

— Полгода назад. Оно хранится у Валеры. И до сегодняшнего утра никто об этом не знал, кроме Валеры и его нотариуса.

— И ты — единственная наследница? Тебе одной достанется все?

— Именно так. С условием, что я буду продолжать выплачивать Надежде Петровне ежемесячное содержание в той же сумме, тысяча долларов, и обязуюсь покрывать ее непредвиденные расходы в случае болезни.

— Но это же бред! Это безумие какое-то! Это несправедливо, непорядочно! Ты должна отказаться! Ты хотя бы понимаешь, что не имеешь никакого права?! — Константин Иванович побагровел и кричал, срывая голос, переходя на неприличный визг.