— Ты знаешь, нашли убийцу, — сказала Маргоша, чмокнув Катю в щеку.

— Да, — кивнула Катя, — уже знаю.

— А когда же ты успела?.. — удивилась Маргоша. — Нам об этом сообщили только сегодня.

— Я знала уже в понедельник.

— В понедельник? — вмешался Константин Иванович. — На похоронах? Почему же ты ничего нам не сказала?

— Меня просили не говорить. — Катя отправилась в кухню. — Вам чай или кофе? — спросила она, наливая воду в чайник.

— Кофе, — ответила за двоих Маргоша. — Слушай, а кто же тебя просил не говорить?

— Не важно. — Катя достала электрическую кофемолку, насыпала зерна.

— Ты сейчас будешь здесь гудеть. Я этот звук терпеть не могу, — рассеянно произнес Константин Иванович и ушел в гостиную.

Маргоша придвинулась к Кате совсем близко, чтобы не перекрикивать гул кофемолки.

— Видишь, значит, теперь и со звонками все ясно, и с теми щепками в подушке. С самого начала можно было догадаться, что Ольга слегка того, — Маргоша выразительно закатила глаза и покрутила пальцем у виска, — а теперь я себя так ужасно чувствую… ты ведь знаешь, мы с ней в одном классе учились. Но я, честное слово, не могла себе представить… — Маргоша, перестань. При чем здесь ты? Да, я все забываю тебя спросить, ты была знакома со Светой Петровой?

Катя прекрасно помнила, что уже спрашивала об этом. И сейчас очень внимательно следила за Маргошиным лицом. Та опустила глаза, поправила волосы и тихо сказала:

— А почему — была? Я и сейчас с ней знакома. У меня есть идиотская привычка жалеть и опекать несчастненьких. А у несчастненьких есть привычка садиться на шею. Со Светкой — именно такой случай.

— Ее убили, — тихо сказала Катя, выключая кофемолку и продолжая наблюдать за Маргошиным лицом.

— Светку? Ужас какой… Как? Когда?! — Реакция была вполне адекватной, зеленые глаза расширились от испуга и удивления.

— В субботу поздно вечером Свету задушили удавкой на пустыре в Конькове. Милиция считает., это было ограбление. Ты позвони ее маме, Элле Анатольевне. Она очень тепло о тебе говорила. Ей худо сейчас, позвони. Опекать несчастненьких — не такая уж идиотская привычка. И не все они садятся на шею.

— Погоди, а ты откуда это знаешь так подробна про Светку?

— Элла Анатольевна на поминках жаловалась, что Света пропала. Во вторник я позвонила узнать, как дела. Ну и пришлось приехать, потом мы вместе пошли в милицию.

— Зачем? Они вообще тебе кто?

— Неважно. Друзья детства.

— Обе? — Маргоша нервно усмехнулась.

— Да, обе. Элла Анатольевна стригла мою маму. Света приходила на все дни рождения, праздники. Я обеих помню со своих пяти лет. А ты, вероятно, познакомилась со Светой, когда училась в «Щелке»? Она ведь работала гримером в Малом театре. Удивительно тесен мир… — Да, удивительно, — вздохнула Маргоша, — я знала, Светка плохо кончит. Она торговала на вещевом рынке, общалась со всякой швалью… Где у тебя кофейные чашки? А, вот, нашла.

— Девочки, вы скоро там? — послышался голос Константина Ивановича из гостиной.

— Да, Костенька, сейчас, — отозвалась Маргоша, — давай, я все отнесу, а ты следи за кофе. — Она поставила на поднос чашки, вазочку с печеньем и удалилась.