– И что это по-вашему значит?

Спросил я. Хотя и знал ответ. Тот самый, в который верить не хотелось.

– Я не знаю, что вам сказать. Мы, люди науки, прагматичны и в высшие силы не верим. У всего есть начало и конец, есть причины для смерти, их не может не быть. Но не все подвластно медицине.

– Мать утверждает, что ее сын был совершенно здоров и что это ведьма его убила. Ведьма с зелеными глазами и со змеёй на руке.

Я бросил взгляд на Гортрана.

– Я знаю, что они утверждают.

– Все ли знаешь? Люди не скажут тебе в глаза… а мне приносят слухи. Она выпивала его дыхание, тянула в себя, и люди это видели.

– Бред! Люди видели, как она спасала ребенка. Она не выпивала его дыхание, а отдавала ему свое! Питер точно так же поступал, пытаясь вернуть к жизни полумертвых.

– Расскажи это толпе!

Гортран погладил густую соломенную бороду и устремил взгляд куда-то поверх тела ребенка.

– Я не собираюсь оправдываться перед толпой.

– Тебе придется. Они будут жаждать мести.

Я повернулся к лекарю.

– Напишешь заключение, что мальчишка был болен и умер.

Лекарь выпучил на меня свои карие глаза навыкате и стал похож еще больше на жабу, так его прозвали за глаза. Доктор Жаба.

– Чем болен?

– Плевать чем. Придумай. Так, чтоб выглядело правдоподобно. Чтоб они поверили.

– Но ведь мать и родня знают, что он не был болен и …

Я резко схватил лекаря за толстую потную шею и чуть приподнял вверх. Теперь его глаза грозили вывалиться из орбит.

– Ты – врач, ты понимаешь больше них. Я хочу, чтобы ты сказал то, что я велю, иначе у меня заболеешь ты сам, – я склонился к его уху, – предполагаешь, как легко устранить тебя без следов насильственной смерти?

Врач отрицательно задергал головой.

– Ты не хочешь этого знать. Только от мысли об этом тебе станет больно. – я сдавил жирную шею еще сильнее. – Я возьму кочергу, разогрею ее на огне так, что она станет белого цвета, поставлю тебя раком, сдеру штаны с твоей толстой задницы и всажу в твое тело эту кочергу. Она сожжет все твои внутренности, а с виду ты будешь целехонек, как огурчик. И ни один лекарь не найдет, чем ты был болен. В колдовстве я обвиню твою жену… или дочь, или их обеих. И они последуют на тот свет за тобой. Возможно, я так же прикажу сварить живьем вашего кота.

– Кота не надо, Морган. Кота-то за что? – серьезно сказал Гортран и в задумчивости покрутил в руках кочергу, перекидывая ее с одной ладони в другую. Я с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться, так как представлял, о чем мог думать Гортран в эту секунду.

– Ладно. Кота не трону, – снова посмотрел в выпученные глаза лекаря, – ну так как? Ты уже вспомнил, какую болезнь обнаружил у мальчишки?

– Дааа, – тот быстро закивал кудрявой седой головой, – у него было острое воспаление кишечника.

– Вот и хорошо. Пиши свое заключение.

***

Мы с Гортраном вышли на улицу, и я подставил лицо прохладному воздуху. Наконец-то она настала, эта вечерняя прохлада после полуденного зноя. У меня все еще дымилась кожа то ли от жары, то ли от того, что я все еще оставался возбужденным до предела. Барон хлопнул меня по спине:

– Они ему не поверят. Ты сегодня собрался казнить несчастную женщину, потерявшую сына и сошедшую с ума от горя.