– Подгоняют? – Александр затушил окурок.
– Не то слово, – проворчал Иван. – Четвертое убийство, а мы ни сном ни духом. Топчемся на одном месте…
– Нашей вины здесь нет. Комиссар отлично это знает.
– Может, и знает. Да мне от этого не легче…
Александр Михайлович Урусов был умницей, разносторонне образованным человеком, прекрасным профессионалом. Умел зарядить людей на стахановскую работу, умел указать на ошибки, умел поставить на место. Он отлично ладил с подчиненными, никогда не повышал на них голос. И пользовался огромным уважением. А как было не уважать, если комиссар третьего ранга (по сути, генерал-майор) с момента назначения на высокую должность появлялся на службе либо в мундире, либо в старом перелицованном костюме, вместе со всеми стоял в столовке в очереди к раздаче, а из дома на Петровку зачастую приходил пешком. Работал от зари до зари, делился с молодыми сыщиками опытом, помогал им в оперативных расследованиях. И если уж он кому-то указывал на недостатки в работе, то этому «кому-то» следовало быстренько засучить рукава и так же быстренько исправлять положение.
Васильков понимал, утешать товарища бесполезно. Лучшее утешение в данной ситуации – дело или толковая идея. И такая идея у него была.
– Слушай, Иван. Я тут припомнил один интересный случай на фронте. Как-то раз в Польше…
В этот момент дверь шумно распахнулась, и в кабинет ворвался счастливый Баранец.
– Нашел! Нашел, Иван Харитонович! – он размахивал тонкой картонной папкой.
– Чего нашел? – оживился Старцев.
– Два стеллажа перерыл! – Ефим положил перед Иваном папку с наклеенным желтым прямоугольником. – В третьем наткнулся на личное дело этого распроклятого Амбала!
Иван Харитонович взял в руки папку, разгладил желтый прямоугольник и прочитал на нем надпись:
– Сермягин Николай Никанорович, 1921 года рождения. Кличка Амбал. Рост 154 сантиметра, вес 60 килограммов.
Уставшее, серое лицо Старцева растянулось в улыбке.
– Что скажешь, Саня? – посмотрел он на друга.
– Кличка совпадает. Приметы – во всяком случае, рост – тоже. Возраст подходящий. Надо полистать.
– Верно говоришь! Полистать и понять, где этого гада сподручнее схватить за горло. Давай, Саша, а я сгоняю и поговорю с соседями убиенного. Вот адресок мне его подкинули.
Васильков еще раз попытался завладеть вниманием Ивана, но тот, сунув в карман бумажку с адресом, спешно захромал к выходу из кабинета…
Глава шестая
Москва; июль – август 1941 года
Мишка не заметил, как пересек Таганскую и забрел в район Крестьянской Заставы. В себя он пришел только после грозного окрика мужика-старьевщика. Отскочив в сторону, юноша проводил взглядом телегу с запряженной в нее худой лошаденкой, плетущейся под перезвон колокольчиков.
Старый возница, развалившись, лениво подергивал поводья. Позади него покачивался ворох барахла, в котором Мишка разглядел драную телогрейку и связанную шнурками пару сбитых ботинок.
В начале века старик наверняка дорос до вершины кучерской иерархии, до так называемых «голубчиков» – лихих извозчиков, гонявших по Москве на статных рысаках в дорогих упряжках с колокольцами. А сегодня, по прошествии многих лет, он походил на «ванька» – представителя самых низов частных извозчиков. «Ваньки» приезжали в столицу из ближайших деревень на своих лошаденках и телегах, брали за извоз по тридцать копеек и обслуживали простых работяг, мастеровых, небогатых мещан и приказчиков.