– Женское. Небольшое такое.

– Но мы не нашли там осколков!

– Все верно. Оно не разбилось, потому что было заключено в бронзовую оправу. Этакую… «резную, с гравировкой в виде разных завитушек и буквой «А» в середине», – как сказал покойный Зиновьев. Упало оно перед его носом с характерным звоном. Он хоть и с дыркой в шее был, не заметить зеркальца при таком раскладе не мог.

– Там же было темно, – не сдавался Бойко.

Во время войны он нарвался на немецкую мину-ловушку в виде автоматического карандаша и лишился пальца. С тех пор подвергал сомнению любой факт и перепроверял его по три раза.

– Брось! – отмахнулся Иван Харитонович, – пары светящихся неподалеку окон было достаточно, чтобы заметить блестящий предмет.

– И что же дальше? – поторопил Егоров.

– А дальше Зиновьев умер. Но перед смертью успел прошептать, что раньше видел этот предмет, а потому точно знает человека, которому он принадлежал.

– Что же это за человек?

– Вор, карманник и бандит по кличке Амбал.

Егоров нахмурил брови, вороша свою память. Но через несколько секунд уверенно мотнул головой:

– Никогда не слышал о таком.

Группа приступила к работе. Никто из сотрудников минувшей ночью не спал – дежурный по Управлению начал обзванивать их сразу же после убийства, случившегося около полуночи. Собравшись вместе в кабинете, сыщики посовещались, распределили обязанности и разошлись каждый по своим делам.

Самое простое поручение досталось Косте Киму.

– Народ вернется голодный, поэтому сооруди что-нибудь пожрать, – распорядился Старцев.

Прихватив с собой фотографа Игната Горшеню, Вася Егоров снова отправился в Земский переулок. В МУРе давно прижилась традиция повторного осмотра места преступления, если таковые происходили ночью. Во-первых, поутру при дневном свете можно было найти то, что не заметили ночью в слабых лучах электрических фонариков. Во-вторых, через час или два на месте преступления уже не собирались толпы зевак, мешающих спокойной и вдумчивой работе. И, в-третьих, иной раз случалось так, что к сыщикам подходили местные жители, припомнившие новые детали происшествия и спешащие ими поделиться.

Олеся Бойко и Ефима Баранца Старцев отправил в архив с наказом найти хоть какое-то упоминание о человеке по кличке Амбал.

Сам Иван остался в кабинете. Он хотел совместно с Васильковым «подбить бабки» и подготовиться к докладу. Каждое утро комиссар Урусов начинал с того, что собирал в своем кабинете всех заместителей, начальников служб, руководителей оперативно-разыскных групп и выслушивал их краткие доклады. Сегодняшнее утреннее совещание Урусов определенно начнет с вопроса:

– Чья группа занималась убийством в Земском переулке? Прошу доложить по существу дела…

Старцев вернулся в кабинет, сильно хромая на искалеченную ногу. Сел, прислонив трость к стене, задрал брючину и принялся массировать старую рану. Васильков наблюдал за ним, докуривая у раскрытого окна папиросу. Он преотлично знал привычки товарища. Когда тот был рассержен или чем-то взволнован, то либо вращал зажатую между коленок трость, либо растирал покрытую шрамами щиколотку.