Но троица пацанов уже неслась дворами в сторону Таганской…

– …Удачно мы тебя вырвали (вырвать – освободить задержанного, напав на конвой) – улыбался Амбал, шагая по тротуару Малой Андроновской.

С момента неудавшейся кражи прошло минут десять, а Мишка все еще не верил в свое чудесное спасение.

– Как ты вообще там оказался? – разводил он руками.

– Случайно. Мы с корешами с Покровского вала топали. Марку там гнали (гнать марку – ездить на автобусе, с целью кражи у пассажиров-попутчиков). Глядим, у магазина буза…

В компании с Амбалом были его дружки: светловолосый Степка-свисток – складный конопатый парнишка среднего роста и Чуваш – коренастый крепыш с простоватым крестьянским лицом и с фиксами из белого металла. Представляя их, Амбал коротко пояснил, что глазастый, быстрый и осторожный Степка всегда стоит на шухере, может вовремя предупредить или привлечь к себе внимание. Что тот и сделал залихватским свистом возле хлебного магазина. Чуваш ценился за бойцовские качества: был безрассудно смел, крепко стоял на ногах, мастерски орудовал кулаками, а при случае мог и «пощекотать перышком».

Разметав возле магазина «конвой», пацаны несколько минут петляли бесконечными лабиринтами дворов между Марксистской и Таганской. Бежали так, что дыхание сбивалось на хрип. И только свернув на Андроновскую, перешли на шаг. Топали они на хату, где проживала девушка Амбала – Зойка.

– А как же ее папаша, который злой на тебя? – припомнил недавний разговор Протасов.

На что приятель с ехидной улыбочкой ответил:

– Нету папаши.

– Как нету? – чуть не поперхнулся Мишка. – Помер, что ли?

Посмеявшись, дружки рассказали, как привели пьяного Зойкиного папашу на железную дорогу за Рогожский Вал. Как вскрыли товарный вагон с ящиками алкоголя, как напоили его до беспамятства и оставили лежать в обнимку с пустыми бутылками.

– Упекли мужика. Целый «червонец» позавчера нарисовали! – с гордостью доложил Амбал. – Так что Зойкина хата теперь наша.

Они подошли к двухэтажному кирпичному дому.

– Ты не подумай, тут у нас не гарем ( гарем – притон разврата), – Амбал по-хозяйски толкнул скрипучую дверь. – Проходь…

Дом почти не отличался от соседних. В прошлом столетии окраинные кварталы активно застраивало благополучное московское купечество и мещанство. Дальше за Рогожским Валом шли неопрятные переулки, где обитали простолюдины.

На Добровольческой, на Большой и Малой Андроновских жилые здания возводились по различным проектам, однако имели много общего. Первый этаж мог быть каменным, в нем размещались парадный вход, прихожая, коридор, кухня, гостиная, подсобные и кладовые помещения. Во втором этаже, чаще деревянном, находились спальни, детские, кабинет.

Мещане победнее обходились строением в один этаж. Богатые купцы строили двух– и трехэтажные дома с архитектурными изысками по фасаду, с лавками внизу и ведущими во двор арками. Во дворах возводились навесы для выезда и конюшни для лошадей. После октября 1917 года все пригодные для жилья строения уплотнили, заселив их рабочими с ближайших фабрик и заводов. Теперь каждый этаж бывшего купеческого или мещанского дома занимали по несколько семей.