Его было много. Слишком много. Арон не знал, не помнил, испытывал ли когда-нибудь ощущение такой переполненности. Он, как ни старался, не мог вспомнить ничего, кроме своего имени. А еще – твердой убежденности, что должен выдержать – и выиграть.
Выдержать – что?
Выиграть – что?
Или – выиграть у кого?
Его – внутри – было много, а снаружи – мало, и тело – хрупкая оболочка – грозило сломаться от напряжения.
Потом к напряжению добавилась боль. Боль росла. И росла. Когда боль заглушила все остальное, она заговорила с Ароном. Ему нужно было просто выйти за пределы оболочки – и все прекратится. Боль была согласна показать ему путь.
«Нет», – сказал Арон, не зная, к кому обращается. Отступить значило проиграть. Он не мог проиграть.
«Тогда умрешь», – сказала боль.
«Зато выиграю», – возразил Арон, и внутренняя убежденность согласилась с этим. Победа была важнее всего остального. Смерть? Смерть не имела значения, если умереть означало победить. «Умрем вместе», – сказал он боли.
От этих слов боль уменьшилась. Отступила. Боль не хотела умирать вместе с ним. Но напряжение все росло.
Потом оболочка начала ломаться…
ЭПИЛОГ
Когда Арон очнулся, то осознал, что лежит на чем-то гладком и очень холодном. Во рту стоял солоновато-горький привкус крови. Похоже, его собственной.
Открыл глаза, моргнул, пытаясь избавиться от тумана перед глазами. Оперся руками об пол, встал… Вернее, попытался встать, но сил в руках не было. Словно после очень долгой болезни, когда он…
Когда он – что? Не было такого в жизни Арона, чтобы он долго болел. Или было?..
Туман перед глазами все не рассеивался, и вскоре стало понятно, что туман настоящий. Арон сделал вторую попытку подняться на ноги, и в этот раз ему удалось. Силы возвращались намного быстрее, чем было бы после болезни. И вместе с тем возвращалась память.
Прежний Тонгил?..
Но ничто вокруг не напоминало ни о призрачном маге, ни о копии императорского зала. Лишь лед под ногами и туман вокруг.
Он победил?
Он действительно победил?
Прежний исчез?
Арон потянулся к той части своей сути, которая принадлежала магии, и… барьера больше не было. Сила хлынула в него, Тьма запела в крови, мир расцвел красками, увидеть которые способен только маг.
Одно мысленное усилие – и вокруг него заплясали языки пламени ростом в человека, разгоняя туман, открывая взору черный лед бескрайнего озера и белесое небо. Пламя скрутилось в огненный вихрь, вытягиваясь вверх, и исчезло. Один короткий жест – и лед в десяти шагах от него вздыбился горбом, раскололся, выпуская столп воды, который поднимался все выше, и выше, и выше. Еще один жест – и вода обрушилась вниз, а навстречу ей уже стремились Тени, становясь материальными, играя со струями. Сотни крохотных радуг вспыхнули в воздухе…
Запрокинув голову, Арон расхохотался. Вся усталость, копившаяся последние недели, все сомнения, все разочарования – все сгорело в волшебном огне, все рассыпалось водными каплями, все забрали в себя Тени…
Он вновь стал целым.
Стал собой.
– А ведь я ставил не на вас, господин Тонгил, – за спиной Арона сказал знакомый голос, и Арон повернулся, глядя на жреца Многоликого, так и оставшегося для него безымянным. – Теперь понятно, почему Владыка решил дать вам шанс.