О том, почему магия Черного Шамана, смешанная с обычной шаманской, желала защитить юношу, Венд старался не думать.

– Мне брат сегодня снился. – Слова Ресана вырвали Венда из размышлений. – Третий раз за последние дни. С ним что-то неладно, а мы здесь застряли.

– Твои сны вещие? – Венд удивленно взглянул на юношу. Прежде Ресан о подобном не упоминал.

– Иногда. – Ресан, продолжая помешивать готовящуюся похлебку, устремил взгляд куда-то в пространство, словно мог видеть сквозь стену шатра. – В ночь своей гибели мне приснился старший брат.

– Ты видел его смерть?

– Нет. Во сне он уходил все дальше в пустыню, вокруг клубились тени, начиналась буря. А потом пришло известие…

Насколько Венд помнил, наследник ар-Кормов погиб два года назад во время нападения племени шигра на крепость Аусур – имперский форпост на границе Великой Степи. Кочевники убили всех тамошних обитателей, потом сложили трупы внутри и подожгли крепость. Потратили на это целую бочку загодя купленной зачарованной горючей смеси, так что даже камни крепости расплавились. От людей не осталось ничего. Детали нападения удалось установить только благодаря магам.

Император приказал снарядить карательную экспедицию, но начались зимние бури, а к началу весны шигра откочевали на полторы тысячи лиг от границы, к берегам Красных Озер. Туда имперской армии ходу не было.

– Почему оборотни вообще нас здесь держат? – вернулся к прежней теме Ресан. – Если бы хотели, давно могли бы убить. Или им нужен выкуп? Может быть, они послали гонца к верховному шаману?

– Может быть. – Венд будто невзначай потрогал ошейник. Показалось, что горло сдавило сильнее. Ресан ничего не заметил, поглощенный рассуждениями.

– В крайнем случае, если верховный откажется, расскажем им, что я ар-Корм. Отец точно заплатит.

Венд хмыкнул. Насколько он знал, похищением людей ради выкупа оборотни не занимались – в отличие от слуг Гиты. Но разубеждать Ресана Венд, конечно, не стал.

– Правда, я боюсь даже представить, что отец со мной после такого сделает, – добавил Ресан. Деревянная поварешка, которой он мешал похлебку, замерла в руке, брови сдвинулись к переносице. Воображаемая картина графа ар-Корма в гневе полностью захватила его мысли. А Венд вернулся к собственным размышлениям.

Три дня, прошедшие после допроса, Венду заняться было особо нечем, кроме как думать, и думал он много и о многом. О прошлом, настоящем и будущем. О друзьях и врагах. О жизни и смерти… Умирать не хотелось. Вот совсем не хотелось. Но как сбежать из лагеря, кишащего оборотнями, Венд не представлял.

Арон бы придумал – мелькнула мысль. Маг или нет, он всегда находил способ выпутаться из неприятностей.

А вот Мэа-таэль без всякой магии находил множество способов не только в неприятности попасть, но и затащить в них друзей…

Последнее время Венд не так уж часто вспоминал о полукровке, а когда делал это, то в основном пытался понять, что же имел в виду Арон, когда обвинил его в убийстве матери Мэля.

Но сегодня мысли о полуэльфе приходили ему на ум одна за другой. Воспоминания о прежних разговорах, о забавных – и страшных – рассказах Мэля о жизни в степи. Как будто было в тех разговорах нечто важное, нечто, что Венду требовалось вспомнить.