— Факс был отправлен еще вчера вечером, мсье Плюи. Как только удалось локализовать проекцию с точностью до сотни километров. Сегодня пришел ответ. Штаб генерала Делавера сейчас не может обеспечить безопасность наших специалистов и советует отложить поездку до более спокойных времен. С наилучшими пожеланиями и т. д. и т. п.

Плюи стукнул костяшками пальцев по краю стола и потянулся в карман за сигаретой.

— Я знаю, все боятся повторного тестирования. — Плюи затянулся сигаретой, посмотрел на слегка подрагивающий кончик и воткнул сигарету в пепельницу. — Но формальной причины запретить его, пока что нет. Мнения в совете директоров разделились, и мой голос оказался решающим. Я считаю, что мы должны в ближайшее время провести повторный запуск при тех же условиях, но с противоположным энергетическим вектором, как подсказали наши коллеги из Сорбонны. Если наш уборщик вернется обратно, все станет на свои места. Если же затянуть повторное тестирование, то найдутся умники, которые отыщут в протоколах испытаний какую-нибудь зацепку, показывающую, что эксперимент вышел из-под нашего контроля.

— Он и так вышел из-под контроля.

— Ничего подобного! Мы же смогли остановить процесс.

— В этот раз — да.

— И в следующий раз — тоже. Единственное, чего мы не знаем, это место приложения энергии…

— Чудовищной энергии, смею заметить.

— Вы заговорили терминами наших оппонентов и бульварной прессы. Но это неважно. — Плюи встал из-за стола. — В конце концов, может, оно и к лучшему, что Берналь и Куше никуда не едут… Думаю, да. Так будет проще, мы не будем рисковать жизнями сотрудников и посылать заложников иракским террористам…

Плюи решительно пересек кабинет, открыл дверь, остановился и, не оборачиваясь, бросил:

— Как говорят господа музыканты: тестирование состоится при любой погоде!

— У них нет винтовок, ни одной, — тихо сказал Прикквистер, устраиваясь на броне «Лейви» рядом со Смитом. — И ни одного автомата.

— Ага, — сказал Смит, поглаживая приклад «М-16». — Иракские ролевики, последователи Толкиена. Только мечи у них не деревянные. И рожи бандитские.

Только что они прогулялись по базару, прошлись вдоль прилавков, рассматривая конскую упряжь, толстые яркие ковры, халаты, сапоги, грубые женские платья, кинжалы и ножи, груды лепешек и овощей, кувшины с козьим молоком — словом, все, что предлагалось для удовлетворения человеческих потребностей. Только были в этом ассортименте некие странности, хотя молодые матросы и не могли определить — в чем они состоят. Ну, например, не попадалось ничего из современной мелочовки, обязательно присутствующей на всех рынках мира. Ни электрических лампочек, ни батареек, ни фонариков, ни замков, ни стеклянной посуды. Зато в изобилии присутствовали предметы прошлых эпох: масляные лампы, тяжелые кувшины, миски и чашки из обожженной глины…

— Да, рожи угрюмые… — согласился Прикквистер.

Над площадью висела тишина, прерываемая лишь редкими покашливаниями в толпе да тяжелым хлопаньем полотнищ на башне. Между цепью пехотинцев и обитателями крепости как-то сама собой образовалась нейтральная полоса шириной в полтора десятка шагов, которую никто не решался заступить. Тощий пес выбежал из толпы, просочившись между ног, уселся в песок перед бронетранспортером, осмотрелся кругом, словно спрашивая: «Я не понял, чего-то случилось, а?» — затем деликатно обнюхал горячий трак, фыркнул и снова исчез.