— Спокойно, сержант! Все нормально! Не кипятитесь…
Лейтенант спрыгнул с танка, встал рядом с Санчесом, зачерпнул пальцами рис, попробовал. Одобрительно кивнул старику в халате и, повернувшись к морпехам, сказал:
— Вполне съедобно! Миллер, организуйте раздачу плова, чтобы без шума и толкотни. Кстати, распакуйте ящик с шоколадом, угостите местных в ответ.
В этот момент со стороны дворца отчетливо донесся звук выстрела.
Вспыхнули факелы, и Мако понял, что они находятся в огромном зале, невидимый потолок которого теряется высоко во мраке, а здесь, внизу, яростно сияют золото и бирюза, камни и цветное стекло, пляшут немыслимые узоры — было трудно на чем-то сосредоточиться, хотя бы даже просто охватить взглядом и умом геометрию помещения.
Пока Мако вертел головой, вдалеке — видимо, в противоположном конце зала, — зазвучал надтреснутый голос Бен-Баруха, который, распевно подвывая, произнес несколько фраз и умолк. Раздался удар гонга, вязкий звук протяжно вибрировал в полумраке. В середину залы выступили вооруженные воины. Они быстро разбились на две шеренги, развернулись лицом друг к другу, и выстроили живой коридор, ведущий от места, где стояли Мако, Фолз, Макфлай и Ахмед, куда-то в бесконечность.
— Насколько я понимаю, нас приглашают пройти, — сказал Макфлай, полностью взявший на себя функции гида и переводчика. Он показал головой на импровизированный коридор. — Это формула уважения. Вы первый, капитан.
Мако осмотрел строй. Отборные воины с круглыми щитами, в узорчатых поножах и наручах, кольчугах и шлемах, с саблями у пояса и копьями в руках, они замерли, как статуи, высоко подняв головы и уставившись невидящими глазами на сотоварища, стоящего напротив. Дворцовая гвардия. Когда гости будут проходить между ними, гвардейцы смогут легко порубить их в капусту
— Если где-то там окажется Саддам в чалме и с ятаганом, я ни хрена не удивлюсь, — произнес за его спиной Фолз.
— Почему Саддам? — всполошился Ахмед. — Не надо Саддам, я не хочу!
Мако вопросительно посмотрел на профессора.
— И куда мы придем?
— Но вы же хотели встретиться с самым главным, — сказал тот негромко. — Я думаю, что самый главный — там.
— А шампанское где? А красная ковровая дорожка? — спросил Мако и, сунув руку в карман, зажал в кулаке ребристое тело гранаты.
Он пошел первым, твердо ступая по плитам из розоватого полупрозрачного камня. Следом, вцепившись в винтовку, двинулся изрядно напряженный Фолз, потом оживленно-беспечный Макфлай, замыкал шествие сосредоточенный Ахмед. Строй не шелохнулся, окаменевшие гвардейцы продолжали невидяще пялиться перед собой, матово отблескивали кольчуги. Создавалось полное впечатление, что они идут по железному коридору.
Маккойн был выше всех этих воинов, поэтому мог поверх их голов рассмотреть окружающую обстановку. Ну, что… В общем, они попали в сказку «Тысячи и одной ночи» — никакого более оригинального сравнения в голову не пришло. Однажды он побывал в королевском дворце «Тре Кронур» в Стокгольме, в богатом, благополучном до оскомины Стокгольме, — там его удивили фальшивые мрамор и позолота на стенах Рыцарского зала, нанесенные краской по обычным деревянным панелям… Причем сам шведский король Густав, как оказалось, в восторге от такого экономного и рачительного подхода.