Или молодой врач приезжает на работу в сельскую больницу, где приходится и за хирурга, и за терапевта, и за акушера-гинеколога, и за всех остальных, а он вообще на окулиста учился и больных только на картинке видел. Доктор в растерянности, но тут, к счастью, появляется опытный фельдшер со столетним стажем, как в старом фильме с Кадочниковым «Медовый месяц». Фельдшер все знает, умеет, душой радеет за больных, ну как такому не довериться? Разве можно за ним перепроверять, он же для тебя старается, помогает…

Надо уточнить, действительно ли Делиев трудился сразу на двух картинах и насколько такое распределение нагрузки было обусловлено производственной необходимостью.

Если сказанное начальником цеха правда, то тогда очень может быть, что Делиев попал под обаяние Малюкова, старейшего работника и опытного снабженца.

Подписывал бумаги, а фактическую сторону не проверял, потому что Малюков клялся, что все в порядке.

Тогда другой вопрос – как такой доверчивый дурачок оказался в штате «Ленфильма»? Простой парень, заочник, рабочая косточка, без связей, кому он сдался-то в этой серьезной организации? Кто его туда устроил?

Ирина снова потянулась, от души хрустя суставами, и вспомнила, как Гортензия Андреевна присвоила этому делу кодовое наименование «Стенька Разин и княжна». Но если уж открывать бессмертный роман Ильфа и Петрова «Золотой теленок», то почему бы заодно не вытащить на свет божий зицпредседателя Фунта?

Не является ли Михаил Делиев прямым наследником этого старичка? Только Фунт сам пришел в «Рога и копыта», а местные прохиндеи специально взяли на работу неопытного заочника с улицы, чтобы на него все повесить.

Версия хорошая, только одна в ней загвоздка: Малюков, какой бы ни был опытный и ушлый, кадровыми вопросами не занимается. Нет у него столько авторитета, чтобы протащить своего протеже на хорошую должность. Тут нужно заступничество действительно влиятельного и значимого человека, например, знаменитого кинорежиссера с мировым именем.

И вот версия о непричастности Соломатина уже не кажется такой убедительной.

– Нет, – поморщилась Ирина, – ну нет!

Так не хочется снова идти наперекор системе и наказывать кинорежиссера, когда представитель всесильного КГБ ясно просил ее этого не делать.

Прямых улик против Соломатина по-прежнему нет, а эти умозрительные построения вообще не аргумент. Очень трудно себе представить обстоятельства, в которых всемирно известный деятель искусств мог подружиться с простым рабочим и оказать ему протекцию. Напротив, если Малюков двадцать лет на студии, то завоевал авторитет, в том числе среди кадровиков.

Ах, как жаль, что в личном деле не отмечают, по чьей протекции человека приняли на работу, иногда эта информация просто бесценна.

Неужели ломать уже сложившуюся в голове картинку? В сумочке лежит книжка Джеральда Даррелла «Моя семья и другие звери», и в электричке хочется читать ее, а не чахнуть над вечными вопросами русской интеллигенции, кто виноват и что делать.

Кто вор, а кто просто растяпа, и как это выяснить, а главное, доказать?

Ирина вышла в коридор и заглянула к председателю, отпросилась уйти пораньше, чтобы успеть на электричку.