Рихтер был гениальным и как музыкант, и как личность, а вот одежда его попросту не волновала. И однажды у меня появилась удивительная идея. Я принес с собой черный свитер под горло, который хотел на него надеть. Тогда бы на фото получились только его руки и мощная голова. И вдруг Святослав Теофилович отказывается: «Я не ношу свитер под горло, он меня душит». Что же делать? Этот свитер мне был позарез нужен в кадре.

Но тут в комнату вошла его прелестная жена, словно мне ее небеса послали, певица Нина Львовна Дорлиак. И она сказала: «Стасик, если Валерий говорит, значит, надо надеть». И он надел этот свитер. Так появилась замечательная фотография, которая всем нравится и много раз печаталась.

А взять фотографию Ефима Захаровича Копеляна в моем белом югославском плаще! Этот плащ до сих пор висит у меня на даче. В нем у меня снимались Владислав Дворжецкий, молодой Илья Резник, кто-то еще…

Кстати говоря, однажды мы с сыном Степой заметили, что в альбоме в одном и том же моем свитере появляются Сергей Аполлинариевич Герасимов, Юрий Трифонов и Коля Караченцов. В нем же снимались и Олег Ефремов, и Иннокентий Смоктуновский. То есть этот свитер, который мне привезли из Англии, – действительно заслуженный. С одеждой в те годы была безумная проблема. Да и многие актеры одевались достаточно безвкусно.

Про выдающуюся балерину, балетмейстера и педагога Галину Сергеевну Уланову я знал, что она очень не любит фотографироваться, и, естественно, мой случайный с ней контакт не позволял ни на чем настаивать. Поэтому я придумал ход, который, к счастью, сработал. Я подошел к ней и сказал: «Галина Сергеевна, Надя Грачева (ее ученица, народная артистка России) очень хочет с вами сфотографироваться». Так Улановой было проще, потому что фотографировалась не она, а ее ученица. Конечно, Уланова была у меня на первом плане, и фотография получилась хорошая. Потом я ее снял в директорской ложе Большого театра, где все было красиво, пышно, изящно, в золоте и бархате. Тогда я снимал ее для себя, просто мне этого очень хотелось, тем более я готовил фотоальбом, посвященный людям Петербурга.

Я благодарен жизни за многие встречи, но пересечение с Дмитрием Сергеевичем мне особенно дорого. Ведь он был вне круга моих знакомств и каких-то общений, а жизнь сделала мне такой подарок. Как-то мне позвонил сам Лихачев и попросил помочь ему в издании его книги «Поэзия садов» в итальянском издательстве. Дело в том, что к тому времени уже вышла в издательстве «Наука» его книга «Поэзия садов: к семантике садово-парковых стилей», но итальянцев категорически не устраивал ее иллюстративный подбор – и по качеству, и по самому материалу. И Дмитрий Сергеевич просил меня помочь ему в этой работе, в подготовке нового издания. Не знаю, почему он обратился ко мне с таким предложением, ведь это был совсем не мой профиль. Может быть, кто-то рассказал ему, что когда-то я переснимал для музея Анны Ахматовой, будущего Фонтанного дома, множество иконографии и документов. Как бы то ни было, я, конечно, даже и минуты не думал, тут же согласился.