К счастью, тут все во многом сошлось, так как и Русский музей, и Эрмитаж, и Царскосельский музей были мне хорошо знакомы, а в Русском музее я даже успел поработать когда-то такелажником. Я думаю, что Дмитрий Сергеевич не знал, что к тому времени страна стремительно переводила стрелки на рыночные рельсы и те же музеи за гравюры, за съемку просили плату, а говорить об этом Лихачеву у меня язык не повернулся бы. И я воспользовался хорошим отношением ко мне, оборудовал в Русском музее небольшую студию, где качественно, профессионально и с удовольствием снимал материалы для книги Дмитрия Сергеевича.

Книга получилась великолепной, итальянцы были счастливы, и думаю, не в последнюю очередь потому, что не пришлось платить ни за что, даже за электроэнергию. После переиздания книги наше тесное общение с Дмитрием Сергеевичем почти закончилось. Иногда мы перезванивались, и, что меня всегда поражало, он обращался ко мне по имени-отчеству. У него так много контактов! Как он все мог помнить? Видимо, мог.

Я, близко познакомившись с Лихачевым, естественно, задумал его портрет, но на тот момент Дмитрий Сергеевич был недостаточно пожилым для моего кадра (звучит, конечно, чудовищно, но что делать). И я стал ждать: дело в том, что я хотел снять Дмитрия Сергеевича в образе ветхозаветного старца.

И вот наконец я дождался. Тогда мы с ним договорились о предварительной встрече у него дома. Мне нужно было осмотреть квартиру, подобрать какой-то антураж, одежду и прочее. Его квартира оказалась в современном квартале, в рядовой застройке: стандартный девятиэтажный дом, в котором у него было две жилплощади: трех– и двухкомнатная квартиры, на одной лестничной площадке, в соединении получалось пять комнат. Ничего петербуржского, никаких вольтеровских кресел, ничего академического. Этого я никак не ожидал. Правда, имелось огромное количество книг на самодельных деревянных полках, которые прогнулись под тяжестью томов и вот-вот готовы были упасть.

Я тогда еще вызвался помочь с современными полками, но Дмитрий Сергеевич успокоил меня, что Собчак обещал все сделать (но не успел, по-моему).

Я понял, что с моими мечтами и представлениями об «академической» квартире придется расстаться, жить и снимать нужно будет по средствам, стараясь из разных составляющих изобразить хоть какой-то стиль и уют. Но не это самое главное и трудное: нужно было Дмитрия Сергеевича каким-то образом приодеть, причем я не очень-то представлял, удастся ли мне его на это уговорить.

Но все получилось так, как я задумал, и Дмитрий Сергеевич на все мои предложения давал согласие.

Снимал я в комнате его дочери, задрапировав кресло какой-то волчьей шкурой. Мы замечательно и легко работали, и я глубоко благодарен академику Лихачеву за съемку, которая удалась.

Этот портрет потом долго украшал наш Фонд культуры на Невском, где Дмитрий Сергеевич долгие годы был председателем, душой и вдохновителем многих-многих дел Фонда в его лучшие и замечательные годы.

Мой первый альбом, который вышел в 1999 году, начинался с его портрета. Я надеялся, что успею подарить ему этот альбом, но не случилось.