А историю, которая началась в театре после возвращения Юрия Петровича, я знаю из всех источников, порой самых разных. Когда он вернулся, надышавшись воздухом свободы и насмотревшись на тамошнюю жизнь, здесь наступило замечательное разгульное время. Лужков, который направо и налево раздавал благодеяния, составлял счастье театров Марка Захарова и Юрия Петровича. Лужков давал возможность строить жилые дома, где потом люди получали квартиры и хорошо жили. И вдруг оказалось, что Юрий Петрович собрался приватизировать Театр на Таганке и вывести за штат практически всех актеров, оставив себе только человек пятнадцать-семнадцать самых-самых, среди них – Демидову, Золотухина, Хмельницкого, Смехова…
В свое время, когда проходили первые гастроли Театра на Таганке в Париже, Юрий Петрович рассказывал, как театр работает, как ему тяжело, как власти действуют против него. И тогда кто-то из сведущих журналистов задал ему на пресс-конференции вопрос: «А сколько актеров у вас в театре?» А Юрий Петрович, не чувствуя подвоха, сказал: «Семьдесят три». – «Да? А у нас в „Комеди Франсез“ всего тридцать шесть».
Но в Театре на Таганке было служение, а не работа. В кино, на телевидение актеров из «Таганки» приглашали неохотно, но все-таки иногда приглашали, а получить квартиру или звание было практически невозможно. Зарплата у актеров была мизерная: у Высоцкого, например, около 60 рублей. Театр на Таганке числился областным театром драмы и комедии, кстати, как и театр Льва Додина, который сейчас называется «Театр Европы».
И вдруг актеры узнают, что Юрий Петрович практически забирает себе их театр, приватизирует его. Однако Любимов удивлялся: «Кто это вам сказал? Что за глупости?» Тем не менее неважно как, но из его сейфа пропала «та самая» бумага с подписью Лужкова. И когда на следующем общем собрании Юрий Петрович опять заявил: «Что это за глупости? Кто это вам сказал?» – они ему протянули эту похищенную бумагу. Он, конечно, рассвирепел: «Это подло, это воровство, мне с вами не о чем говорить». И ушел. Тогда актеры побежали к Коле Губенко, который во время отсутствия Юрия Петровича был лидером и защищал театр. Надо отдать ему должное, Коля долгое время пытался сохранить авторитет «Таганки». Но в результате театр просто поделили.
Алексей Баталов. В квартире на Ордынке
Когда я снимал Алексея Баталова, мы договорились, что снимем его в квартире Ардовых (Баталов с пятилетнего возраста рос в семье писателя Виктора Ефимовича Ардова) на Ордынке. Он много рассказывал мне про Анну Андреевну Ахматову, и я знал, что, приезжая в Москву, она всегда останавливалась у Ардовых. Когда она приезжала, Леша, возвращаясь из школы, это сразу понимал, потому что во дворе уже стояли топтуны (так в свое время называли филеров, ведущих слежку за тем или иным объектом). И Ахматова посылала этим топтунам, особенно когда была осень или зима, папиросы или бутерброды…
А как появилась у Ардова эта квартира? В свое время он получил квартиру в потрясающем писательском доме в Лаврушинском переулке. Про этот дом Эренбург написал в своей книге «Люди, годы, жизнь», что современное поколение не может представить тот ужас, который охватывал жильцов дома от звука поднимающегося лифта. А потом раздавался звонок, хлопанье дверей, крики, и все ждали, хоть и понимали, что в этот раз пришли не за ними, что лифт сейчас спустится вниз.