Приезжаю я к Боре, ненавязчиво настраиваю камеру, но Антониони через переводчика говорит: «Нет-нет-нет». Я обращаюсь к Мессереру: «Боря, я же предупреждал, я знал, что так будет». Естественно, я оставил камеру в покое и тоже пошел общаться, принимать участие в застолье. И чтобы выказать глубину своего преклонения перед Антониони, я рассказал историю, как во ВГИКе переводил его фильмы. На него, видимо, это произвело впечатление, потому что через некоторое время Антониони вдруг сам предложил: «Давайте снимемся». Я побежал к камере и запечатлел наше собрание. Но на всех кадрах Антониони только в профиль, он ни разу не посмотрел в кадр. И даже поддерживал лицо рукой, чтобы тика не было заметно. Я очень дорожу этими фотографиями, еще и потому, что на них, помимо итальянского режиссера, запечатлены Высоцкий, Ахмадулина, Любимов, Андрей Вознесенский…

Андрей посвятил мне потом небольшое четверостишие:

А история с Антониони имела продолжение. Через какое-то время он вновь приехал в Москву. На этот раз был свидетелем на свадьбе своего соавтора и друга – сценариста Тонино Гуэрра и русской переводчицы Лоры Яблочкиной. На торжество во Дворец бракосочетания имени Грибоедова позвали и меня. Лора мне сказала: «Ты знаешь, Антониони согласился потерпеть из фотографов только тебя». Народу было совсем немного, Антониони был свидетелем с итальянской стороны, а с нашей стороны – Андрей Тарковский. Я снял несколько кадров Антониони на фоне бюста Ленина. Более того, эта съемка подарила мне уникальный кадр – смеющегося Антониони. Этот же человек вообще никогда не смеялся! А рассмешило его вот что: к гостям вышла сотрудница ЗАГСа (дама с указкой), все встали перед ней на советскую красную ковровую дорожку. И тут эта дама заявила: «Так, сойдите с коврика, коврик только для брачующихся». А уж когда эта дама начала говорить свою протокольную речь, что «от имени и по поручению…», даже невеста стала смотреть в сторону, чтобы не прыснуть от смеха…

Народная мудрость: «Как нельзя остановить бегущего бизона, так нельзя остановить поющего Кобзона!» Но был случай: я перепел самого Кобзона.

Дело было на свадьбе дочери композитора Флярковского, на тот момент еще и заместителя министра культуры РСФСР. Кто не понял – это Александр Георгиевич Флярковский, и никакого отношения к телеведущему Владиславу Флярковскому он не имеет. Свадьба в ресторане «Националь», мы сидим за одним столиком с Иосифом Кобзоном. Он не может не петь, я ему оппонирую: он – песню, я – песню. Кобзон в недоумении: откуда молодой человек (то есть я) так богат песенным репертуаром? Не знал, что вырос я под радио, которое оставляла мне мама, когда уходила на работу.

Мы поем, но неудобно же – в конце концов свадьба не Кобзона. Пришлось остановиться. Но не тот человек Иосиф Давыдович, чтобы сдаваться. Почему-то зашел разговор о воспитании детей, и он решил взять реванш: «Я, как отец двоих детей, говорю вам…» На что ответ: «Я, как отец троих детей (на тот момент), возражаю…» Нужно было видеть Кобзона, ответить было нечего, потому что, сидя за столиком в ресторане, третьего ребенка никак не спеть!