Ее улыбка гаснет, но руку она не отпускает. Продолжает меня вести вдоль опустевшего после бурной ночи клуба. Тихонько жужжат пылесосы, на кухне слышится легкий звон посуды. Эти звуки утра меня всегда умиротворяли. А сейчас раздражают. Наверное, потому что я знаю, что мы с Олей не одни. И кто-то все равно наблюдает или подслушивает.

Оля тоже невольно дергается от посторонних звуков, уже не такая веселая и солнечная. Она упорно идёт вперёд, поднимается по лестнице, виляя своей чудесной попкой, рука ее продолжает тонуть в моей широкой ладони. Какая же она все-таки маленькая.

– Оль, я с кем разговариваю.

Она поворачивает голову, через плечо улыбается, хотя и немного грустно. Бля. Все понятно. За возможность трахать себя, она будет сношать мне мозг.

– Женщины такие не постоянные… – заходит она в кабинет, а я не выдерживаю. К себе тяну. Дверью хлопаю и к ней же прижимаю свою неуверенную ни в чем девочку.

– Ты не женщина. Ты девочка, моя девочка. Что за игры, Оль. Замуж за меня не хочешь?

Вот я бы поржал, если бы она сказала «нет». Или я просто боюсь этого до чертиков.

– Я просто понять хочу. Почему? Что изменилось? Ещё вчера вечером ты мне говорил, что я никто и прав у меня нет, можно сказать, резиновая Зина для утех, а в будущем свиноматка.

Охереть. Что, блять, в ее голове?

– Я не так говорил, Оля. Не надо перекручивать…

– Ты говорил, что ты можешь делать, что хочешь, флиртовать, закрываться в кабинете с бывшими… А я… – ну нет, нет, только не реви.

– Ты тоже хочешь закрываться в кабинете с бывшими? – усмехаюсь, пытаюсь атмосферу разрядить.

– Ну я же не том, – она отворачивается от поцелуя, идет к аптечке. – Игнат, ты обещал, что мы тебя полечим. Раздевайся…

Очень двусмысленно…

– Моя ты ненасытная.

Оля берет аптечку, глаза не забывает закатить. Но все равно часто дышит, когда я полностью освобождаю избитое тело от рубашки. Оля застывает, чуть ли не с открытым ртом рассматривая гематомы.

– Игнат, ну что же ты…

– Прости, милая, что не терминатор…

– Не говори ерунды, просто смотреть страшно. Садись давай, – он указывает на стул и принимается за дело. Делая какие-то примочки, смачивая рану чем-то дико жгучим, от чего я чуть ли не ору. – Ну что ты как маленький… Словно в первый раз.

– Не первый, но я проще это делаю. Водой промываю и пластырь клею.

– Понятно, откуда у тебя шрамы. Не можешь без адреналина, да?

– Могу, конечно. На мотоцикле давно не гоняю, хотя в гараже стоит. Даже по крышам уже не гуляю. Но знаешь, – чуть наклоняюсь, наслаждаясь запахом Оли, который пробивается сквозь спиртовой раствор. – Ты мне такой адреналин каждый день обеспечиваешь, никаких драк не надо…

– И все равно ты к нему пошел…

– Я не мог иначе.

– Знаю. Это меня и пугает, – она дует на рану в руке, глаза поднимает, а у меня член моментом реагирует. В штаны упирается головка, сидеть мешает. – Может в больницу. Шить я не умею.

– Ты и без того отлично справилась. К тому же… – я резко, без предупреждения тяну ее к себе. – Я знаю, что залечит все мои раны…

– Игнат, стой, мы же только что…

– Мне больно же, неужели тебе меня нисколько не жалко, – втягиваю носом ее личный запах, но странно, сегодня к нему примешивается что-то другое, какой-то новый, уже знакомый аромат. Не могу понять откуда. – Оля-я-я…