– Я тоже тебя изнасиловал, Оль. Ты бы сказала, ты бы хоть намекнула.

– Игнат, если уж говорить про изнасилование… – она закусывает губу, чуть улыбаясь. – Лучше уж ты, чем кто-то из них.

– Оля, – грубый секс не для ее, не после того, что она пережила, но так хочется показать ей, что даже грубый секс может приносить удовольствие…

– И, если надо, я сотни раз переживу боль с тобой, чем унижение с ними.

– Тебе больше не будет больно, обещаю, больше не будет, – я отхожу, стаскиваю ее со стола. Она чуть лоб хмурит, ахает, когда ее животом на стол опускаю.

– Игнат, – спрашивает почти писком, а я наклоняюсь, волосы растрепанные на одну сторону убираю, сладкую кожу прикусываю. – Тебе это нужно?

– Ты доверяешь мне?

– Конечно, просто… Боюсь. Но если тебе нужно сделать мне больно…

– Если тебе будет больно, ты просто скажешь об этом… Договорились.

– Мм, – стонет она, когда кончиками пальцев позвонки считаю. Мягко веду вниз, касаюсь ягодиц, складочек, что ниже… – Дого… Договорились.

Еще пара движений и лёгкий шлепок по промежности, она вскрикивает, но молчит, выгибается сильнее, пальцами за столешницу цепляется.

В голове снова видео, но мысль одна. Что вот такой, распластанной, готовой, Олю не увидит никто кроме меня. Закрываю глаза, сдерживая внутреннего зверя, который жаждет ворваться в мокрую от соков расщелину и просто натянуть Олю на себя, наплевав на ее комфорт.

Пальцами трогаю складки, второй рукой поглаживаю ногу от колена до ягодицы, губами черчу карту ее эрогенных зон. И снова шлепок, но чуть сильнее.

– Игнат… – вдыхает она, оттопыривая зад сильнее. Черт, детка, да.

– Ноги шире расставь, Оль… – новый приказ, и она подчиняется. Я пальцами кружу по краям половых губ, ощущая, как ее дрожь передается мне, вынуждает задыхаться. От тесноты в груди. От запаха ее соков. Чистый наркотик. Им хочется дышать. Если уж умереть от удушья, то только от такого. Сексуального. Порочного. Грязного.

У нее смазки столько, что хватило бы и на анал, но я скольжу мимо тугого отверстия, раскатывая по пальцам терпкую влагу. Размазываю по бедрам, мягкой бледной попке.

Резкий шлепок и она мычит, опуская лоб на стол. И снова. Она дергается, но молчит.

– Если больно, только скажи, – шепчу ей в поясницу, чувствуя, как член буквально рвется из штанов. Отпускаю зверя. – Оля…

– Нет, нет… Это просто слишком.

– Слишком? Говори, хочу слышать, что ты чувствуешь.

– Слишком хорошо, – выдыхает она, поворачивает голову так, что я вижу ее профиль, вижу, как она облизывает пересохшие губы и смотрит прямо на меня. Таким шальным взглядом, что меня кроет. Просто разрывает на атомы от того, как охуенно она сейчас выглядит. Готовая. Сладкая. Моя.

Новый шлёпок, сильнее, захват ягодицы в кулак, чтобы не дергалась и резкий рывок вперед, чтобы заполнить ее до упора.

– Бля… – рвется стон, а она скулит, словно вырваться пытается, но куда она теперь от меня. Такая узкая, маленькая, тесная, идеально горячая, словно шоколад растопленный, который на языке растекается. И я растекаюсь, в этот момент, наверное, готовый на все, только чтобы никуда от меня не делась.