– А вы куда же? – не поняла девушка.

– И я тоже буду здесь, – пояснил Федор. – Вот…

Ульяна ничего не сказала, но взглянула на Федора так, что он все понял и без слов.

– Да вы не опасайтесь, – сказал он. – Эта комната будет в полном вашем распоряжении.

– А как же вы?

– А что я? Перекантуюсь в бабушкином чуланчике. Я видел, у нее есть замечательный чуланчик. Уютный, со всякими запахами. Пахнет и травами, и крупой, и мышами… Очень хороший чуланчик.

– Но…

– Э! – махнул рукой Федор. – Я привычный. На фронте мне доводилось спать и не в таких местах. Даже в курятнике вместе с курами.

– Так то на фронте.

– Так и здесь тоже фронт.

– Да, вы говорили…

– Ну так вот…

– Хорошо, – после короткого молчания сказала Ульяна. – Когда нужно переселяться?

– Чем быстрее, тем лучше. Мало ли что удумают проклятые шпионы!

– Тогда я схожу за вещами и вернусь.

– Спасибо, – невпопад сказал Федор.

– Это за что же? – одними лишь глазами улыбнулась Ульяна.

– За ваше понимание, – сказал Федор.

– Тогда и вам спасибо.

– Это за что же?

– За тактичное объяснение ситуации. Особенно мне понравилось, как вы ночевали в курятнике вместе с курами.

Возвращения Ульяны Федор не дождался. Ему надо было идти на работу – сидеть на складе взрывчатки и ждать, когда на него выйдут диверсанты. Но он ничуть не сомневался, что Ульяна вернется и терпеливо будет дожидаться Федора, чтобы выполнить его поручение, каким бы оно ни было.

Интерес к собственной персоне Федор почувствовал в тот же день. От кого именно исходил этот интерес, он не знал, потому что людей у окошка, через которое он выдавал взрывчатку, толпилось немало. Одни уходили, на их место приходили другие… Но та струна, которая забренчала внутри Федора, не умолкала. Кто-то не спускал с него пристальных глаз, и Федор это чуял. Конечно, он изо всех сил старался не показывать виду, беспечно улыбался, шутил с мужчинами, отпускал комплименты женщинам, а попутно вставлял в свои нескончаемые разговоры всяческие словесные обороты и намеки, которые, если в них вникнуть, должны были производить на слушателя впечатление, что Федор человек рисковый, внутренне озлобленный и потому готовый на многое, лишь бы заглушить в своей душе обиду на жизнь, на свое инвалидное состояние, на советскую власть…

И одновременно он наблюдал. Кто к нему подходит, кто уходит, кто подходит во второй или даже в третий раз. В конце концов он остановился на двух персонажах. Вначале – на молодом, опрятно одетом красавце, который долгонько стоял у окошка, но ничего не получал, а затем – на пожилом, хмурого вида мужчине, который также никакой взрывчатки от Федора не требовал, но и от окошка далеко не отходил.

– А скажи ты мне, красивая моя, кто этот пижон в шикарном прикиде? – спросил Федор у какой-то женщины, подошедшей к окошку склада. – Я тут человек новый и расклада не знаю. Может, он большое начальство, и мне нужно снимать перед ним картуз за тридцать три метра до его приближения? Или он просто ряженый фраер, которого не грех и матюкнуть? А?

– Это товарищ Миловидов, – ответила женщина.

– Да ты что! – удивился Федор. – Не Вася, не Федя, а вот прямо-таки товарищ Миловидов! И кто же он такой по масти… я имею в виду в смысле должности?