Очень скоро все было кончено. Елизавета затихла, она больше не изгибалась и не сопротивлялась. Выждав для верности еще две или три минуты, Георгий с осторожным недоверием снял с лица женщины подушку. Да, она была мертва.

Какое-то время он сидел рядом с мертвой Елизаветой, тупо и бездумно смотрел в пол и ничего не делал. Он не знал, что ему делать дальше. Бежать? Куда, как? Ждать, когда его арестуют? Такое ожидание было для него невыносимым. Застрелиться? Вот он, пистолет, валяется на полу. Взять, приставить его к виску, нажать на спусковой крючок – и все мигом кончится… Но и этого Георгий не мог сделать. Он понимал, что у него не хватит воли, а значит, и физических сил себя убить. Поэтому он сидел на разворошенной кровати рядом с убитой им Елизаветой и ничего не предпринимал. Просто сидел и тупо смотрел в пол.

И в это самое время кто-то тихонько постучал в окно. Услышав стук, Георгий вздрогнул. Он подумал, что уже пришли за ним. А значит, ему ничего другого не остается, как только встать с кровати и отпереть дверь. Но он не встал, у него не было на это сил. В окошко опять постучали – чуть громче и настойчивее. Миловидову вдруг подумалось, что пришли не из НКВД, а кто-то другой. Разве из НКВД стали бы стучать так осторожно? Они бы вломились в окно или дверь, набросились бы на Георгия… Нет, это кто-то другой…

Миловидов собрал все свои силы, поднялся с кровати и осторожно выглянул в окно. С той стороны окна он увидел старого знакомца – того самого приблатненного кладовщика со шрамом на лице, который минувшей ночью должен был выдать Геппу и его команде взрывчатку. Увидев, что Георгий на него смотрит, кладовщик начал делать ему знаки руками – пусти, мол, да побыстрее, дело такое, что не терпит отлагательства. Секунду Георгий раздумывал, что ему делать, затем наспех набросил на мертвую Елизавету одеяло и открыл дверь.

– Привет! – сказал Федор, вваливаясь в комнату. – Кажется, никто меня не видел и никто не увязался следом… А ведь думал, что уже кранты… Выследят, прицелятся – и прости-прощай, красавец Федя! Уф-ф! Но повезло. Никто не выследил, никто не догнал… Ну, что ты на меня пялишься? Да, это я. Принес тебе горячий привет от нашего общего знакомого – товарища Геппа. Прямо из камеры, в которую нас запаковали минувшей ночью. Черт меня дернул с вами связаться! Думал, погуляю на воле, пошикую. Вот тебе и погулял! Суки вы все, вот что я вам скажу! Потолковать бы с вами, да недосуг. Ничего, будет и толковище… Всему свой срок. Ну, что ты застыл как статуй! Дай пройти! Да, а шторку-то задвинь. И дверь запри на крючочек. Взаперти оно как-то надежнее.

– Какого Геппа? – испуганно спросил Георгий. – Не знаю я никакого Геппа…

Федор презрительно скривил рот и ничего не сказал. Отодвинув Георгия в сторону, он прошел в комнату и, конечно же, обратил внимание на кровать. Хмыкнув, он подошел к кровати, сдернул одеяло, молча посмотрел на мертвую Елизавету, резко повернулся и стремительным взглядом окинул всю комнату. На полу валялся пистолет. Как Георгий его выбил из рук Елизаветы, так он и лежал. Георгий о нем просто забыл, и вот теперь, одновременно с Федором, увидел.