– Что тебе сказать, если ты говоришь, что и сам обо всем догадываешься?

– Обо всем, да не обо всем, – возразил Федор. – А может, я ошибаюсь? А нам ошибиться никак нельзя! И вообще, дядя, ты мне начинаешь надоедать! Вместо того чтобы мне с тебя спросить за твою подставу, я тебе еще и жизнь спасаю! А ты воротишь рыло… Так не делается, ты понял? Попадешь в тюрягу, там тебе быстро разъяснят эти моменты… Да так разъяснят, что вышка покажется тебе слаще воли! А я выступлю главным обвинителем. А может, еще и исполнителем приговора. Потому как имею право.

– Миловидов, – неохотно выдавил из себя Гепп. – Георгий…

– Это кто же такой? – лениво поинтересовался Федор.

– Заместитель директора «Поварнихи».

– Ого! Высоко забралась немчура! Заместитель директора шахты!

– Он не немец.

– А кто же?

– Русский.

– Надо же! Но те, кто за ним, они ведь немцы?

– Да, наверно… Он мне обещал, что переправит меня в Германию. Как немца меня там примут с оркестрами… – Гепп безрадостно усмехнулся. – Как бы он меня туда переправил без немцев?

– Ты кого-нибудь из этих немцев знаешь? Я это к тому, а вдруг они где-то поблизости? И их много, а я один? Вот поэтому я и спрашиваю…

– Не знаю, – сказал Гепп. – А он ничего не говорил.

– Ясно-понятно… Ну а где этот… как его… – Федор пощелкал пальцами.

– Миловидов, – подсказал Гепп.

– Да, Миловидов… Ты знаешь, где он живет?

– Да кто ж не знает?

– Тогда диктуй адрес. Я запомню. И передам кому следует. И больше у меня к тебе вопросов нет. Жди и надейся. На допросах говори так, как я тебе велел. Потому что если скажешь иначе, вслед за собой потянешь и меня. И тогда не доживешь и до расстрела. А будешь говорить по-умному, может, еще и поживешь. И я вместе с тобой. И те бивни, которых ты нанял. И все, дядя, ты мне надоел. Век бы тебя не видеть, диверсанта.

Федор отошел в другой угол камеры, сел на пол, прислонился к стене и закрыл глаза. Ему очень хотелось спать, но он понимал, что спать ему этой ночью не придется. Кто его знает, как поведет себя Гепп? Вдруг он сдуру захочет удушить Федора? Или разбить его голову об стену? Со спящим это сделать легко… Все-таки как ни говори, а фашистский диверсант, пойманный с поличным. Так что уж лучше не спать, а только делать вид, что спишь.

Впрочем, ничего опасного для Федора за остаток ночи не случилось. Гепп почти неподвижно просидел в своем углу до самого утра, не приближаясь к Горюнову и даже на него не смотря. Он был погружен в свои переживания.

– Кажись, уже и утро, – Федор встал, потянулся и пропел: – Ой, да загубили парня удалого, ой да заперли в клетке орла!

Это был условный сигнал, заранее оговоренный с майором Расторгуевым. Вскоре в камеру вошли два охранника и увели Горюнова.

– С Ульяной все в порядке? – спросил Федор, едва только переступил порог кабинета Расторгуева.

– Да, – коротко ответил майор. – Не беспокойся. Жива, цела, здорова. Спрашивала про тебя раз, наверно, пятнадцать подряд. Как ты? Что ты? Где ты? А что я скажу? Говорю, живой и здоровый, скоро свидитесь.

– Правильно сказал, – одобрил Федор. – Свидимся… Потому что – ура! – он устало засмеялся.