Не дожидаясь согласия Вари, он схватил её чемодан и саквояж и решительно потащил их в зелёную полуоткрытую дверь под вывеской «Белошвейная мастерская Марьи Камариной».

Мастерская Варе была хорошо знакома: она сама когда-то работала здесь. Недоумевая, для чего почтенной Марье Спиридоновне понадобилось предоставлять помещение студенческой школе, Варя вслед за Егоркой прошла через тёмные сени.

Из-за полуприкрытой двери раздавался молодой мужской голос, с выражением читавший гоголевскую «Ночь перед Рождеством». Тщетно вспоминая, где она могла слышать этот голос прежде, Варя осторожно заглянула в дверь.

Это была большая, светлая комната с огромным столом посередине, на котором обычно метали, шили и кроили с десяток мастериц. Но сейчас на столе не было ни рулонов материи, ни катушек, ни лоскутов. На табуретках и лавках, на подоконниках и пороге сидели десятка три молодых людей и девушек. Никто из них не был знаком Варе. Но юношу с откинутыми назад светлыми волосами и мягкими карими глазами, стоящего у окна с раскрытой книгой в руках, Варя узнала сразу. Ахнула. Невольно поднесла руку к губам. И шёпотом, не веря сама себе, спросила:

– Господь-Вседержитель… Барин, вы ли? Барин молодой! Николай Станиславович! Да откуда же?!

Все обернулись к ней. Князь Николай Тоневицкий опустил книгу, взглянул на потрясённую Варю, – и широко, весело улыбнулся.

– Это я, Варвара Трофимовна! Ну – здравствуйте! С прибытием вас! И что это ещё за «барин»?! У нас тут подобные обращения не приняты! – он просто, по-товарищески пожал руку Варе. – Что – не ожидали меня тут увидеть?

– Да как же… – Варя изумлённо смотрела в смеющиеся глаза молодого человека. – Да что вы здесь делаете-то?! Отчего вы не в Петербурге? Университет ведь…

– Выставили! – с невероятной гордостью сообщил Николай. – Вы ведь знаете, какие беспорядки год назад творились? Когда только Манифест о воле объявили? Я везде, где мог, принимал участие с друзьями… ну и выкинули за неблагонадёжность!

– Это князя Тоневицкого-то?! – всплеснула руками Варя.

– Вообразите! И маменькино заступничество не помогло! – по голосу Николая было видно, что он весьма доволен сим обстоятельством. – Насилу удалось здесь, в Москве восстановиться!

– А барыня-то? Вера Николаевна? Они тоже здесь? И барышни?

– И маменька, и Аннет! Александрин наша выскочила замуж несколько лет назад, о ней давно ни слуху ни духу… А Аннет собиралась вместе со мной сюда, но не сумела, у неё музыкальное занятие… а ведь вы могли бы и встретиться! Серёжа остался в имении за хозяина, пока не может выбраться к нам… Сами знаете, сейчас уже покосы начинаются!

– Осторожней, осторожней, господа… – послышался вдруг взволнованный писк из сеней – и мимо Вари протиснулся огромный, исходящий паром самовар. За ним обнаружилась худенькая блондинка в чёрном платье. При виде Вари девушка ахнула. Самовар из её рук ловко выхватил Николай, позволив подругам кинуться друг дружке на шею.

– Варя! Варенька! Не чаяли уж дождаться! Флёна, Флёна, да где же ты там застряла?!

– Аннинька! И не изменилась ничуть! Весна ты моя ботичеллиева!