— Позвольте, милая… — недовольно начинает женщина в очках.
— Я Вам не милая. Только попробуйте хоть слово сказать, завтра Вас выгонят в шею с вашей опеки с волчьим билетом, — шиплю ей в лицо. — Даже если мне за это придётся выложить пару миллионов. Ясно?!
Разворачиваюсь к менту.
— Мой муж Вас порвёт! Даже не так. Он порвёт ваше начальство, а оно загрызет Вас.
— Не нужно угрожать, Злата Романовна. Мы действуем по закону, — прищуривается он.
Ах так?!
Тогда я против такого закона.
— По какому закону, простите?
— Черкасова Марка Альбертовича, согласно…
— Здесь таких нет, — холодно улыбаюсь я. — Здесь лежит другой ребёнок.
— Но как же…
— А вот так!
— Здесь действительно лежит Киреев Денис, — хмурясь вмешивается доктор. — Что вы себе вообще позволяете, в моём отделении. Я сейчас вызову наряд полиции.
Волков дал нам другие документы по просьбе Демида. Знает о ситуации лишь пара врачей. Наш лечащий и хирург-невролог. С ними пришлось честно обсуждать родовую генетику.
— Где же Марк Черкасов? — дёргает бровями Родион.
— Это Вы у его родителей полюбопытствуйте. Не могу знать! — поправляет очки доктор.
— Злата, но мы же приедем завтра. И будем решать вопрос другими методами, — угрожает Родион.
— Прочь отсюда, ничтожество! — фыркаю брезгливо. — У тебя никогда ничего не получалось. Не выйдет и это.
Переглянувшись уходят, а я обессиленно падаю на стул для охранников. Мне приносят воды.
— Павел Петрович! — поднимаю я взгляд на врача. — Что же делать? Им нельзя отдавать! Они не будут им заниматься! Ну Вы же всё понимаете…
— Мы можем не отдавать им ребенка до тех пор, пока они не докажут, что это Марк. А для этого матери придётся обратиться в суд, организовать экспертизу. Несколько дней у нас есть. Неделя-две, может, если они будут «поторапливать» процесс. А усиленная терапия у нас ещё на полтора месяца. Но и вы должны понимать, что если они докажут, то вы попадете под очень серьёзные статьи, начиная с похищения ребёнка. Ищите мать, договаривайтесь…
Да.
Любое сочувствие к Наталье из меня испаряется безвозвратно. Убила бы собственными руками!
— Может, Вам успокоительное, Злата Романовна? — считает мой пульс доктор.
— Нет. Мне бы озверина, — вспоминаю я детский мультик. — Нет у Вас озверина, Павел Петрович?
— Увы…
Распущенные волосы падают на лицо и мешают мне. Я резко перестаю себя чувствовать барышней. Мне б тот кнут из этого паршивого чемоданчика с игрушками. Иссекла бы!
Набираю Демида. Недоступен. Макса — тоже. Тишу — так же.
Отлично. Придётся мне самой.
Ищу телефон службы безопасности Демида. Он дал им инструкции внимательно относиться к любым моим звонкам.
— Здравствуйте, Злата Романовна!
— На телефоне Натальи Черкасовой есть какая-нибудь программа слежения?
— Оу… Ну, конечно. Она же член семьи.
— Срочно найдите мне, где она! И усильте охрану в больнице.
— У нас больше нет людей. Снять кого-то с особняка?
Там Варя… И, к сожалению, к ней Родион тоже имеет отношение и намерения.
— Нет. Наймите еще.
Звоню Регине, объясняю ей ситуацию. Советуюсь.
Захожу в палату. Перепуганная Валя качает на руках Марка. Головка ещё перебинтована. Он хныкает. Тереблю его пальчики, сжимает в кулачок.