— Вер? — Догерти вспотевшей рукой потер шею и гулко сглотнул. Потом обвел всех троих встревоженным взглядом. — Не объясните, что здесь делает это животное?

Повисла напряженная тишина.

Нейман и генерал изменились в лице. Бернс открыл рот, собираясь ответить, и тут его слова заглушил женский вопль. Ева, только что сидевшая на кровати, сорвалась с места. Ей понадобилась доля мгновения, чтобы пересечь жалкие пару метров отделявших ее от того, кого не могли забыть ни сердце, ни разум.

Сильные руки подхватили девушку, отрывая от пола. Секундный полет — и вот она уже она обхватила его руками за шею, а ногами за талию и затихла, прижавшись к широкой груди, такой родной и безумно любимой.

Лукаш застыл, прижимая к себе бесценное сокровище и не сводя жесткого взгляда с худого мужчины, который только что назвал его вслух животным.

Внутренний Зверь бушевал. Его раздирали противоречивые желания. Что сделать первым? Оторвать голову наглецу, посмевшему его оскорбить? Или зарыться носом в волосы Евы, вдохнуть ее запах, который он уже не надеялся когда-либо почувствовать вновь. Найти ее губы и убедиться, такие ли они охренительно мягкие и податливые, как он запомнил… Наконец, губы вера раздвинула снисходительная усмешка:

— Да, я животное, как вы соизволили высказаться. А еще я отец будущего ребенка и муж этой женщины. А так же ее опекун.

Засопев от счастья, Ева ткнулась носом ему в шею. И волна мурашек пробежала по спине Лукаша, вызывая сладкие спазмы в паху.

Тише, девочка, что же ты делаешь? Разве не знаешь, что Зверя опасно дразнить…

Шейн почувствовал, как кровь отхлынула от лица.

— Муж? — произнес он севшим голосом. — Не помню, чтобы госпожа Воронцова была замужем.

— Вчера не была, — Лукаш, все так же усмехаясь, пожал плечами. — Но глава резервации имеет право заключать браки. Как и генерал Бернс.

Генерал, услышав свое имя, слегка приосанился.

Откашлявшись, открыл папку, которую все это время держал в руках, и торжественно зачитал:

— Брак между госпожой Воронцовой и господином Каховским был зарегистрирован сегодня утром в четыре ноль-ноль по местному времени на борту яхты «Клементина». И засвидетельствован главой резервации Химнесс со стороны жениха и мной, генералом Адамом Бернсом, главнокомандующим военно-морской базы Тайра, со стороны невесты.

— Ева… — бледнея еще больше, прошелестел Догерти. — Ты не можешь этого сделать… Не можешь…

Она со вздохом убрала руки и освободилась из объятий Лукаша. Теперь, когда он стоит за ее спиной живой и здоровый, ей ничего не страшно. Но с Шейном Догерти и его нелепым рыцарством нужно покончить прямо сейчас. 

— Чего не могу, Шейн? — она слегка улыбнулась, глядя на бывшего друга.

— Не можешь выйти замуж за… это.

— Это? — ее глаза потемнели. — Ты говоришь об отце моего будущего ребенка. Я спала с «этим». Занималась с ним сексом. И я люблю его. Тебя это коробит?

Она говорила холодно, жестко, и ее слова вонзались в мозг Шейна раскаленными шипами.

— Ева, я понимаю, ты была не в себе. Ты никогда бы не позволила…

Да. Не позволила бы. Никому другому, кроме… него.