– Я начал отсчет минуты…

Тридцать секунд, сорок… Ахиллес испытывал нешуточный охотничий азарт. Пятьдесят…

– Ну что же… – сказал Сидельников полным безнадежности голосом. – Остается полагаться лишь на честное офицерское слово… Да, был я с вечера и до утра у женщины. Она, правда, не входит в категорию «дам», но женщина исключительно приличная. То, что мы… Вы правильно подметили: монашеский образ жизни молодые холостые люди… и молодые вдовы сплошь и рядом не ведут. А она именно что вдова, моложе меня на три года. И намерения у меня самые серьезные – в скором времени вступить в законный брак. Чему она будет только рада. Я, конечно, господин подпоручик, погулял немало, чего уж там, но мне уж двадцать семь, – он бледно улыбнулся. – Перестарок, можно сказать, хотя это слово исключительно к девицам применяется. Я, скажу вам откровенно, не из вечных гуляк. В мои годы житейской определенности хочется, семейной жизни, детишек. Да и Анюте мужское плечо требуется. Ей после смерти мужа портерная в наследство досталась, дело она ведет умело вот уж третий год, но все равно, не из тех женщин, что способны всю жизнь самостоятельно каким бы то ни было делом руководить. И… Не писаная красавица, но крайне мила.

– Ну что же, – сказал Ахиллес. – С житейской точки зрения все у вас удачно складывается, а это не у каждого выходит… Анюта, говорите… Анна?

– Анна, – сказал Сидельников, как-то теплея лицом. – Анна Федоровна Булыгина, а портерная называется «Бавария». Быть может, знаете?

– Даже более того, – сказал Ахиллес. – Я там бывал пару раз, правда, самой хозяйки ни разу не видел. Что же, заведение небольшое, но репутацией пользуется хорошей, безусловно, доходное… Искренне надеюсь, что вы мне не соврали, и Анна Федоровна все подтвердит… Вам пока что придется посидеть в гостиной вместе с остальными – до того момента, когда я завершу здесь допросы.

И встал, недвусмысленно давая понять, что беседа окончена. Сидельников повторил:

– Остается полагаться на честное офицерское слово…

И вышел в коридор, направился в гостиную. Склонившись к уху околоточного, Ахиллес сказал тихонечко:

– Яков Степанович, пошлите Кашина на улицу. Пусть свистом вызовет подмогу. А когда появится ближайший городовой… – и произнес еще несколько фраз.

Околоточный так же тихонечко ответил без малейшего удивления:

– Нет никакой надобности, господин подпоручик. Это заведение в нашей части, и без сыскной сами знаем, да уличить пока не можем. Дело в следующем…

Его рассказ занял минуту, не более. Закончив, околоточный спросил тоном, в котором проглядывал тот же охотничий азарт:

– А дальше какие распоряжения будут?

– Несложные, – сказал Ахиллес. Побеседую со всеми находившимися в доме в момент убийства женщинами, а дворника Фому оставлю на десерт… Приведите ко мне прежде всего…

Чуть подумав, он решил начать, так сказать, по восходящей. Из трех женщин ниже всех стояла…

– Приведите ко мне служанку Дуню, – сказал Ахиллес. – Потом приведите кухарку Марфу и в завершение – хозяйку.

Ждал он недолго. Служанка Дуня встала в дверях, по простонародной привычке засунув руки под фартук.