– Пан Мачей, родственник барина. Он весельчак, любит над всеми подшучивать. А однажды за столом был разговор о разных видениях, и многие пану Мачею не поверили, что они есть. Вот он и решил им доказать… Я поначалу не соглашался, так он предложил мне на себе самом попробовать. Дал золотой червонец и велел на ночь стакан воды выпить, какой он принесет.

– И ты не испугался?

– Золотой червонец ведь… И потом, зачем ему меня травить? Он, конечно, озорник и проказник, но чтоб такое… Что я ему сделал? Я взял и выпил. Ну конечно, мерещилось потом… разное, наподобие леших, только часа через два все пропало и больше не являлось. Вот я и подумал: ничего страшного, шутка… как шутка… Он мне за каждый раз золотой червонец обещал…

– И платил?

– Аккуратно платил, господин подпоручик! Соблазнился я, каюсь, у меня доченьке в гимназию поступать было этим годом, а там, сами, может, знаете, шестьдесят пять рублей золотом в год за обучение берут. Заплатил, и еще осталось. Пан Мачей ведь и над слугами ту же шутку удрал, так что денежки шли приличные…

– И как все это выглядело?

Повар его понял:

– Когда как, господин подпоручик. Когда прозрачная жидкость из склянки, чтобы добавлять в питье, когда белый такой порошочек, чтобы добавлять в соусы и приправы… или, скажем, в молоко пани Катарине – она всегда на ночь стакан теплого молока выпивает. Как и барин…

– Так, так… – сказал Ахиллес. – Барину ты, значит, тоже подливал и подсыпал? Часто?

– Считайте, каждый день. Только тут уж госпожа Иоланта меня просила, а не пан Мачей. Платила за каждый раз, правда, только золотой пятирублевик, но каждый день.

– Да ты разбогател, шельмец! – усмехнулся Ахиллес.

– Скажете тоже… Какое это богатство? Когда семейство на шее?

– А госпожа Иоланта тоже решила шутку устроить?

– Нет, тут другое… – Он вильнул взглядом. – Как бы это поделикатнее… Понимаете, у барина некоторый недостаток по части мужского старания… Понимаете?

– Понимаю. Дальше.

– А госпожа Иоланта – женщина молодая, темпераментная, и замуж за барина собирается совсем не для того, чтобы разговоры разговаривать. Они ведь еще с Казани… В конце концов, это как бы и не блуд, если они вот-вот обвенчаются. Молодая, темпераментная… Мне барина даже чуточку жалко стало: вы ж мужчина, меня поймете… Не поверите, искренне угодить хотелось…

– И до сих пор так продолжается?

– Нет. С неделю назад госпожа Иоланта мне велела в молоко барину уже другой порошок сыпать, розовенький такой. Но так же, как и с белым, вот столько примерно. – Он показал на ногте большого пальца.

«Ага!» – сказал себе Ахиллес. Вероятнее всего, заморив пана Казимира своим зельем, эта шайка решила на некоторое время применить другое, на сей раз укрепляющее силы: ему ведь скоро в Самбарск ехать, знакомых навещать, венчаться, на свадебном обеде сидеть. Нельзя, чтобы он выглядел вовсе уж совершеннейшей развалиной, которую придется водить, поддерживая за руки. А потом, когда он с молодой женушкой вернется в Красавино, теплое молоко на ночь будет ему подавать уже она, и что туда будет подлито или подмешано, лучше не думать…