– Ну, верно…

Опершись обеими руками на столик, склонившись к повару, Ахиллес спросил недобрым голосом:

– Так чем же вы моего денщика опоили, любезный?

Удар получился неожиданным и ошеломительным. Видя это, Ахиллес продолжал голосом записного судейского крючкотвора:

– Только не нужно удивленных физиономий, выпученных глаз, а уж тем более ложных клятв… Дельце-то простое, Матвей Денисович. Вы у нас давно уже были на заметке, вот и… Вы ведь не стояли за спиной у моего денщика, когда он суп хлебал? Конечно не стояли. А он, лукавец, достал из-за пазухи баночку, супа туда немного плеснул, да и спрятал. Конечно, Красавка – не Казань с ее великолепными лабораториями, в том числе и химическими, но и в тамошней земской аптеке и врач имеется, и даже фармацевт. Они мне сегодня утром в два счета химический анализ содержимого баночки и провели, – он достал из кармана сложенную вчетверо бумажку и помахал ею в сторону повара. – Всё честь по чести: штамп и печать означенного медицинского учреждения, подписи доктора и провизора, сиречь фармацевта. Что именно вы туда набухали, они по скудости оборудования определить не смогли, но точно определили, что в супе присутствовало некое химическое соединение, какого в супах обычно не бывает. Ну а дальше будет совсем просто – даже не обязательно в Казань везти, в Самбарске все нужное найдется… А потом моему денщику всю ночь всякая чертовщина мерещилась, после вашего супа-то… Ну что, Матвей Денисович, погорели?

Он безбожно блефовал насчет химического анализа супа, но повару-то откуда об этом знать? Судя по выражению его лица, умственная работа была ему не чужда – и бывший реалист прекрасно понимал, что погорел.

– Вот так, – сказал Ахиллес. – Против науки, в данном случае химии, как-то и не попрешь. Хотите знать, как я вас открыл, когда вдоволь наслушался разговоров о всякой чертовщине, которая людям по ночам чудится? Да попросту подумал, кому удобнее всего что-то подлить или подсыпать в кушанье или питье. Вам, любезный. Что стоит сказать служанке: «Вот эту тарелку ты, милая, непременно поставь господину подпоручику. Я ему в соус кардамону подсыпал, он его особенно любит. Только смотри, не перепутай, а то попадет кому другому, кто кардамон не переносит». Примерно так должно было выглядеть. Служанка ничего и не заподозрит. Легко и просто… Так как же мы поступим? Здесь откровенно говорить будем или отправить вас в Самбарск под конвоем?

Губы у повара тряслись.

– Господин подпоручик! – воскликнул он тоном сломленного человека. – К чему такие ужасы – Самбарск, Сибирь? Кто же за такие шутки в Сибирь ссылает?

– И с чего же ты решил таким образом шутковать? – усмехнулся Ахиллес. – Реальное училище закончил, поварской диплом получил, можно сказать, человек интеллигентный…

– Господин подпоручик! Ведь зелье было самое безобидное, никто не расхворался, не говоря уж о чем похуже… А что до видений… Опять-таки безобидно, если разобраться…

– Кто тебе велел все это проделывать? Ну, живо! – прикрикнул Ахиллес. – Вот тебе мое честное благородное слово: назовешь человека – и ходу дела не дам касательно тебя, и все забуду. Я уже знаю, что такой человек есть. Что не сам ты все это придумал. Кто?