«И обязательно не забыть расписаться на стене…» – подумал я, когда отряд опять двинулся в поход, вместе со всем фронтом стремясь вперед. Туда, где всех нас ждала либо гибель, либо окончание этой уже опостылевшей до чертиков войны.
Глава 15
Отряд прошел через Мизо-Лаборчи – заброшенный венгерский городишко, разбитый снарядами. Все свободные помещения уже забиты штабами, но нам нужно дальше. Туда, где два узких ущелья стоят под углом друг к другу: прямо – долина реки Вильсавы, слева – долина реки Виравы. Отряд свернул влево и вскоре остановился в нескольких километрах от выжженной, разоренной войной деревеньки. Привал, господа наступающие. Ждите дальнейших приказаний, а пока располагайтесь на благоухающей траве, чайник кипятите, рассуждайте о правой или же неправой, на ваш взгляд, деятельности всесильной ВЧК.
– Эвон, как с ними все непросто. Такой силищей эти чекисты наделены, что любого генерала за шкирку взять могут и арестовать.
– Враки все это.
– Вот те крест! Тут сказывают, что и на фронте их брат уже вовсю промышляет.
– Да ну. И чего они здесь делают?
– Ясно дело, врагов внутренних и внешних ловят. А как поймают – сразу к стенке и бах пулю в лоб без суда, и в землю.
– Значит, и этого закопают! – раздался насмешливый голос приближающегося к костру Корсакова. Все разом повернулись в его сторону и увидели, как фейерверкер ведет пленного австрийского солдата. Если верить словам Корсакова, то австрияка он добыл в деревне, куда уже успел сбегать. Еще одной неожиданной новостью оказалось то, что пленный слишком хорошо говорил по-русски. К нему немедленно подскочил Унгерн, несколько секунд буквально сверлил пленного глазами, будто заглядывая в самую душу, а затем грубо, с нажимом начал допрашивать. Ох и любопытный допрос получился:
– Ты где попался?! Какого полка?!
– Пятьдесят второго пехотного Виленского полка, ваше благородие…
– Как так?! Ведь ты австрияк!
– Так у них я в первом Царском. Когда меня забрали в плен, то говорят: «Ты же поляк, тебе все равно, за кого драться: за Николая или за Францишку Юзефа. Бери ружье и ступай с нашими». Я и пошел.
– Так ты, мерзавец, дезертир! Тебя расстрелять надо!
– Не могу знать…[118]
Допрос был прерван новым приказом командования: пехоте ровно в десять утра начать атаку, выбить австрийцев из деревни Вирава и расположенных за ней окопов. Раздраженно скомкав бумагу, барон прошипел пленному:
– Ладно, я с тобой позже разделаюсь!.. Приготовить гранаты к бою!..
Специально обученные физически более сильные казаки-гранатометчики быстро начали разбирать лежащие в ящиках РГ-14. Но до гранат еще дойдет очередь, а прежде на участке поработает артиллерия.
Ближе к десяти дивизион загремел. Горное эхо моментально начало разносить звуки орудийных выстрелов далеко по лощинам и проходам. У меня заложило уши от одного сплошного гула. Снаряды бьют по австрийцам, и те, отступая к хребту, укрываются в окопах. Но и там враги не задержались надолго. Первыми на штурм окопов идем мы, забираясь как муравьи на скалы, цепляясь за выступы, за ветки кустов, сжимая в руках шашки и штыки.