Разведка? Дальняя? А вот фиг вам, господа кавалергарды, а не разведка. Сверху авиация уже работает и сведения надежные приносит, вы же в глубь вражеских позиций соваться не решаетесь.
Что остается кавалеристам? Учиться, учиться и еще раз учиться… Не лезть ошалело вперед целым полком, пытаясь сшибиться с коллегами из вражьего стана в очередной «мясорубке», а работать по флангам и тылам противника, с пехотой правильно взаимодействовать, в ближнем бою преуспевать, добивать деморализованного и бегущего врага…
Э-э-э-х. Что тут говорить, когда из всего высшего командного состава кавалерийский был и остается самым консервативным – не хотят генералы учиться новому, и все тут. Готовились по старинке воевать.
У Унгерна с его тактикой дело обстоит иначе. Жаль только, что теперь вся эта метода «горной войны» катится в тартарары вместе с отступающими колоннами. Но барон и тут себе не изменяет. Дорассказав «монгольскую сказку» и не дожидаясь ближайшего привала, вздумал ночную разведку провести. И меня тоже тащит, предварительно решив устроить небольшое совещание. Не знаю почему, но к моему мнению, несмотря на разницу в чинах, барон прислушивается. Может, чувствует, что в теле юного Мишки Власова скрывается старший по возрасту человек? Кто знает.
Но даже если это и так, то от своей придумки барон не откажется. Убеждает.
– А если найдем что-нибудь?
– Ничего мы не найдем, Роман Федорович, кроме неприятностей, а вот от своих очень даже оторвемся.
– Так это даже лучше. Раз враг наступает, то мы его пропустим, а затем по тылам бить будем. В этом, кстати, и состоит наша первоочередная задача…
Я тоже не сдаюсь, переубеждаю и выигрываю. Разведка отменяется. Двигаемся дальше, как и вся армия, спешно покидающая Карпаты. Казаки недовольно ворчат, но затем затихают – раз атаман решил, значит, так тому и быть.
Глава 12
Кто такие казаки? В «прежней» еще жизни я не раз видел их по телевизору. В форме все, с шашками, песни поют, джигитовку и рубку лозы показывают. А в реальности? Известно, что казачьи полки уникальный вид иррегулярных войск, исторически сложившийся у нас в России. У них и организация, и условия особые, свои. Служат все без исключения, пока здоровье позволяет. И к воинскому укладу приобщаются рано – обучать молодых казачат начинали с двенадцатилетнего возраста и продолжали вплоть до ухода их на службу в армию. А уж когда попадают казаки в повинность[112], то начинается совсем уже веселая жизнь. Обмундирование, опять же, с прочей амуницией только на собственные кровные приобретай. Там одно седло только семьдесят пять рублей стоит, а нужно еще лошадь к нему покупать, так что туго приходится молодому казаку, когда полностью самого себя экипировать надо. Зарабатывай где хочешь, а к сроку чтобы все у тебя было.
Обо всех этих тонкостях я узнал от двух казаков, ставших своего рода визитной карточкой самого отряда. Первый – могучий, крепкий, словно дуб, сорокалетний вахмистр Матвей Анциферов. Силы медвежьей. Вот с кем Гойде потягаться бы. Однако мужик рассудительный, миролюбивый и бережливый, а в прежние довоенные времена зажиточный. Было у него в хозяйстве две пары быков, три лошади, пять коров, хлеба своего на столе всегда хватало. Зато по части суеверий очень уж доверчив. Сам рассказал, что к шнурку у нательного креста пришита у него ладанка с наговором «от меткой пули да от вострой сабли».