Я посмотрела на фотографию и мысленно послала ему месседж: «Не скучай, я тоже тут прилягу, будем рядом…»

Мой сосед по вечности чуть-чуть улыбался, дескать, понял.

Наша могила на Ваганьково – своего рода усыпальница на восемь ячеек.

Я спросила у Стасика:

– А мне положено?

– Тебя посчитали, – сдержанно ответил он.

Ничего себе. Я доставала кладбище, и мне сделали одолжение: посчитали.

У Стасика было чувство собственного достоинства, ни на чем не основанное. Достоинство досталось ему от матери. Но Полина пахала всю жизнь, верила в светлые идеалы. А Стасик не пашет и не верит. Такой человек.

Может быть, он прав. Жизнь во всех случаях кончается смертью, так что летай или ползай – конец известен. Получается, что жизнь – это ложная цель.

Для чего существует искусство? Чтобы отвлечь человека от ложной цели и придать жизни какой-то смысл.

Для чего существует вера? Чтобы человек не боялся конца.

Вот он, мой туманный конец: на Ваганьковском, под развесистым кленом, рядом с молодым красавцем.

Наступила перестройка. Выяснилось, что комсомольцы 30-х годов – наивные придурки. Верили в фантом. Им морочили голову, а они верили.

Что касается нынешних большевиков – это сплошь взяточники и карьеристы. Вступают в партию только для того, чтобы сделать карьеру. В победу коммунизма никто не верит. Да и нужна ли она?

Яков Михайлович растерялся. Он верил в Сталина как в бога, а Сталина объявили параноиком и уголовником. В кого же он тогда верил?

Яша смотрел на меня своими круглыми рыжими глазами.

– Значит, я напрасно прожил жизнь? – растерянно спросил он.

– Вы любили? Детей рожали? – допрашивала я.

– Ну… – согласился Яков Михайлович.

– А все остальное ерунда. Солома.

– Какая солома?

– Чучело набивают соломой. Оно и стоит.

Яков Михайлович молчал. Трудно жить без идеалов. Необходимо во что-то верить, иначе пусто.

После смерти Полины я боялась за Яшу. Мне казалось, он не захочет жить.

Я выбрала момент и обратилась к нему с прочувствованной речью:

– Трудно потерять человека, с которым прожил всю жизнь. Но на этом свете лучше, чем на том. Надо жить как можно дольше. Туда вы всегда успеете.

– А я и не тороплюсь. – Яков Михайлович посмотрел на меня с удивлением: с чего я затеяла этот душеспасительный разговор?

Я смутилась. Действительно, с чего бы?

Яше, конечно, не хватало Полины. Как говорил Горбачев после смерти жены, «дефицит общения с Раисой Максимовной».

Дефицит общения с Полиной имел место, но Яша был эгоист до мозга костей, как и все мужчины. И Стасик в него. Чего я жду от Стасика? Гены не перешибешь.

Яша жил по строгому режиму и в результате прожил девяносто шесть лет. Почти целый век.

Он родился при царе в 1907 году, а умер при капитализме в 2003 году. Социализм к этому времени отменили. Многие большевики прилюдно рвали партийные билеты. Смотреть на это было неприятно. Я по телевизору наблюдала за постыдным действом отречения. Мне казалось, человек мочится при народе. Зашел бы за уголок и помочился. А так… у всех на виду вынимает член и трясет им. Дескать, вот я какой смелый.

Яков Михайлович билет не рвал. Просто спрятал в ящичек. Пусть полежит. Мало ли что…