Вероника ждала перемен: сейчас не покупают, но со временем все изменится, как у Пиросмани. Был нищий, умер под лестницей, а сейчас его имя на слуху у каждого, картины стоят бешеных денег, и даже песню сочинили: «Миллион алых роз».

Ребенок – это счастье и расходы. Нужна дача. Не сидеть же ангелу летом в городе, дыша асфальтом?

Дачу под Москвой осилить нереально. Купили дом в Калужской области, в деревне.

Природа – рай, но деревня есть деревня, со своим набором. По улице шпана гоняла на мотоциклах. Вечером, на ночь глядя, вопили блатные песни под гитару.

Вероника терпеть не стала. Вышла за забор и сделала замечание в привычной ей хамской манере.

Шпана выслушала и дала Веронике в морду. Сломали нос. Вероника вернулась в дом, обливаясь кровью. Гоша помчался защищать, бить и убивать хулиганов. Он махал руками, выкрикивал угрозы, но шпана не обратила на него внимания. Даже не поняла: кто это нарисовался – маленький, сутулый, недоделанный? Такого и бить неудобно.

Шпана продолжала орать песни, как будто ничего не произошло. Для них это было привычно – подумаешь, дали бабе в морду…

Вероника приняла решение – продать дом, но никто не купил. Глушь. Никаких дорог. Деревня была неперспективная. Многие дома стояли брошенные, с заколоченными ставнями.

Надо сказать, что деньги на дачу в свое время дала Майка. И немалые. Потратила все свои накопления, или, как тогда говорили, моржу. Моржа сказала «до свидания».

Дом в деревне – неграмотное вложение. Вернуть деньги обратно оказалось невозможным. Пришлось бросить дом. Его тут же разграбили до последнего гвоздя. Вынесли все и напоследок навалили кучу. Куча лежала на обеденном столе, как заключительная точка. Финал.

Картины копились. Вероника не могла остановиться и писала, писала. Потом складывала, складывала.

Пришлось снимать мастерскую. Это было просторное помещение с пятиметровым потолком. Картины стояли на полу и на антресолях под потолком.

Краски и холсты стоили денег.

Все упиралось в деньги, которых не было. Вероника озверела. Хоть бери и грабь банк. Но кто ограбит? Гоша? Или кот?

Гоша работал по специальности: инженер. В Америке эта профессия высоко ценится и оплачивается. А в нашей стране не ценится и не оплачивается. Гоша не мог прыгнуть выше головы.

Вероника попробовала работать: расписывала потолки в богатых коттеджах. Но ей платили не за качество, а за количество. Оплачивался каждый квадратный метр. Сколько квадратных метров, столько и денег. Да еще и надсмотрщик в виде хозяйки коттеджа, богатой суки, которая ничего не понимает в живописи.

Микеланджело расписывал Сикстинскую капеллу, ему тоже платили за квадратный метр? Ему тоже указывали, как надо рисовать? Вероника ощущала себя не меньше чем Микеланджело, и ей невыносим был этот рабский труд за копейки. Она довольно скоро ставила всех на свое место, собирала кисти, краски и уходила, хлопнув дверью так, что вылетало стекло.

Вероника попробовала вести кружок в Доме культуры. Учила недорослей живописи. Но разве этому научишь? Надо родиться художником. Надо, чтобы эта божественная программа была записана в твой генетический код. А если у ребенка нет такой программы, то ничего и не получится. Это все равно что зайца научить стучать на барабане. Главное – зачем?