И вот на эту приваду и на этот запах пришёл медведь. Всю ночь он ходил-сопел вокруг лёжки. Понять не может, откуда наносит овчинкой: с одной стороны подойдёт – вроде нет запаха, с другой зайдёт – вроде есть.
А парень медведя не видит, только слышит. И очень ему неуютно – ночь, один, рядом медведь пыхтит. Стрелять – не убьёшь, ранишь только. Так не делается.
Мы в ту ночь были на другом месте. Утром подошли, парень наш свистнул, я свистнул в ответ, пароль – отзыв: «Не стреляй, свои».
И дальше была картина как в фильме «Особенности национальной охоты». Когда в машине герой всю ночь просидел в милицейской, его товарищи открывают дверь, а он им: «Су-у-уки…» Вот это один в один был наш парень.
Про охоту ещё много чего можно вспомнить.
Остальным – спасибо!
В плановом хозяйстве СССР главным всегда было выполнение того самого плана – месячного, квартального, годового, во всём и по всем параметрам: генподряд, субподряд, металлолом, экономия материалов от гвоздя до бетона. Особняком в какое-то время появился личный план. Это была вершина планирования, но что там себе самому планировать – придумывали по мере фантазии. Дальше шли план бригады, участка, управления, треста, объединения, главка, ну и так до самого, самого…
В конце месяца нас, начальников управлений, собирал управляющий трестом Доныч, как мы его звали. Официально Олег Донович собирал для подведения итогов работы, и, конечно, все мы к этому готовились. Обычно всё шло по двум сценариям. Первый, но не основной – все всё, то есть планы, выполняют, всем спасибо и до свидания. Второй и, конечно, основной и хорошо подготовленный всеми нами, – когда мы понимали, чего в целом по стройкам тресту чуть-чуть или больше не хватает до переходящего Красного знамени или просто до выполнения плана.
И вот тут распределялись роли, кто и сколько недовыполняет, по каким объектам, по суб- или генподряду, как вывести начальство на ожидаемое и нужное предложение, которое коротко звучало так: «Мы всех заслушали, все не выполняют и все по-разному! Сейчас двадцать минут перерыв. Кто после раздумий, подсчётов выполняет – премия по окладу».
Все ребятки были крепкими (я про начальников управлений). У всех, естественно, была заначка, и через двадцать минут план месяца или квартала был выполнен. Про план года – это уже не один и не три оклада.
Так мы и жили, строили, выполняли, правды ради – не всегда. Были и провальные времена. Но по большей части всё-таки плюс оклад!
В какой-то из дней Доныч решил нарушить эту идиллию, а мы не просчитали, не проинтуичили и он нас «сделал»! После всех докладов о недовыполнении двое или трое из нашего коллектива по такому же сценарию должны были быть всё-таки выполняющими, но ровно настолько, чтобы в целом, когда все доклады начальников управлений просуммируют, – чуть-чуть не хватало.
И вдруг без перерыва на двадцать минут, без паузы: «Тем, кто выполнил, – по два оклада премия, остальным спасибо, что старались, но не смогли!» И рассмеялся так заразительно – то ли над нашими растерянными физиономиями, то ли от того, что он нас «сделал» так простенько и бесхитростно, – что и мы не удержались. И это был «смех без премии», смех от того, что мы при своих «заначках», при нашем общем опыте (как нам тогда казалось) не просчитали двухходовку, когда наш управляющий довёл до нас месяц назад завышенный план и заставил нас выполнить реальный!