– У нас в Сибири мясо без водки едят только собаки (правда, в первоисточнике было «на Севере»).
Шеварднадзе что-то тихо (он всегда говорил тихо) сказал помощникам, во взглядах которых было всё: и остатки былого грузинского пижонства, и ожидание, что это былое вернётся. Конечно, «прокол» с выпивкой тут же исправили. Но Шеварднадзе впоследствии вспоминал это часто.
Прошло два года. Меня пригласили в прокуратуру, показав то самое письменное решение, в котором говорилось о проведении операции по разблокировке дорог и портов, о направлении танков и бронетехники. «На каком основании вы дали разрешение? Кто дал вам право применять войска на чужой территории? Где письменная просьба Тбилиси о помощи?»
Главное было – найти крайнего за брошенную воинскую часть, за проданную технику. Как оказалось, те, кто толкал налево за гроши всё, что оставалось на базах, прикрывались моим распоряжением.
Тянулось это достаточно долго. И, наверное, закончиться для меня могло всё очень скверно, ведь я правда так и не получил ни от кого ни одного письменного указания.
Спасибо Черномырдину. Он всё подтвердил и остановил этот процесс, хотя в том бардаке и ему было непросто.
Единогласно, при одном воздержавшемся
Это был страшный год, весной 1993-го начался кризис – схватка между президентом Ельциным и Верховным Советом, настоящее двоевластие. Ельцин долго тянул, 21 сентября запустил Указ 1400, который распускал парламент, причём указ был готов ещё весной, но не готов был Ельцин. Парламент посчитал это антиконституционным, назвал переворотом и в ответ, через неделю, дождался кворума и проголосовал за прекращение полномочий Ельцина, назначив вице-президента Руцкого исполняющим обязанности.
В принципе, с этого и началось то, что закончилось расстрелом Белого дома танками.
Конец сентября, Черномырдин и Ельцин собирают правительство: «Просим высказаться по Указу 1400. Время сложное, надо понимать, кто рядом. Будем голосовать поимённо. Просьба объяснить своё за либо против».
– Указ правильный, своевременный, дальше тянуть нельзя. Двоевластие ведёт к хаосу и развалу страны! За!
– За! Других вариантов нет.
– За! Теперь нужны жёсткие меры по его выполнению.
И так все. Дело дошло до моего соседа, до сих пор выступавшего в амплуа решительного сторонника и участника всех процессов, который лишь вынужденно не может заняться ими сам, потому что отстаивает интересы Родины преимущественно за рубежом, неся тяжёлую ношу внешней торговли.
– Я воздерживаюсь!
Черномырдин реагирует непечатно. Ельцин, который никогда не ругался матом, рычит:
– Виктор Степанович, вы уж разберитесь.
На следующий день уволился или уволили. Это к слову о демократии и жестокости власти того времени.
Дальше для реализации указа правительство заседало почти каждый вечер, и всё это переходило в глубокую ночь. Одно из заседаний собрали срочно, в час ночи. Черномырдин долго и жёстко, как только можно, разбирал ситуацию вокруг Белого дома, в котором тогда и заседал парламент (а у правительства было здание на Старой площади).
В какой-то момент я задремал. Слева Булгак, министр связи, справа Ефимов, министр транспорта. Толкают: