Да, иногда советское общество держалось на страхе потерять партбилет. Но теперь и этого не стало.
Случай типичный. И касается он не только одного сибирского города. Рассказал местным городским ветеранам, старшим друзьям. Надеюсь, экспозицию музея поменяли, вернули. Отыскали. Вспомнили. Этот город заслуживает большего. Эта страна – тоже.
Страсти по курбелю
Пять лет у нас не было ни одного выходного. И вот однажды его почему-то дали. Это была первомайская демонстрация. Мы идём, в руках транспаранты. Вдруг из-за трибуны начальник строительства – был такой тат из Дагестана, замечательный человек и руководитель, Олег Оширов, пожалуй, один из первых моих учителей, – подзывает: идите скорее сюда. Заходим прямо из колонны за трибуну, он нам с надрывом: «Какой-то мудак ради экономии электроэнергии приказал на майские праздники отключить электричество на всей площадке строительства завода». А завод строился на болоте, всё на сваях, котлован огромный, огромная система водоотведения – чтобы не затопило.
Когда приехали, уже в обед, проведя выходной на демонстрации с портретами вождей, площадка была затоплена. Торчали лишь стрелы кранов.
Воду откачали, краны отремонтировали, и жизнь стройки продолжилась. Пять лет тяжелейшего труда, объекты нефтехимии, это самое сложное – безопасность, пожаробезопасность, сложности конструкции, наладки, отладки. И вот мы подходим к финалу, к сдаче. Остались мелочи. Но, если это не будет сделано, должен кто-то отвечать – заказчики, генподрядчики, наладчики, строители, подрядчики. В советское время так было всегда и везде.
Я в то время, как главный инженер одного из управлений, отвечал за эстакаду налива светлых и тёмных нефтепродуктов. Огромный объект, грузятся на железную дорогу нефтепродукты. Рядом цех химических реагентов, туда по железке что-то подвозится, куда-то добавляется, что-то в итоге получается – я не нефтехимик, не скажу точно.
И мы всё никак не можем запустить этот цех химреагентов. Уже шум, гам, скандал. На совещании орут, крик до потолка:
– Почему не можете пустить?
– Нет оборудования!
– Оборудование кто поставляет?
– Такой-то завод.
– А какого оборудования нет?
Называют совершенно неизвестную мне деталь – курбель. Вот нет её и без неё ничего нельзя запустить. Долго обсуждаем, один из партийных руководителей, который потом за этот завод получил орден «Знак Почёта», кричит: «Немедленно на завод! Отправляйте самолёт! Мы не можем сорвать сроки! Партия! Родина!» – и так далее.
Там кто-то даёт команду: свяжитесь с заводом.
– А где он находится?
– Чёрт знает где, Винница…
А мы в Сибири, много часов лёта до них. И тут пересменок, я поехал домой поесть и, как у нас говорили, сменить бельё. Обратно надо было пройти от дома до железной дороги через гаражи. И вижу – сидят мужики, которые обслуживают эту дорогу. Чёрт меня дёрнул, подхожу к ним:
– Мужики, а не покажете ли мне оборудование – курбель называется?
– Покажем, а тебе зачем?
– Пойдёмте, по дороге объясню.
– А что ходить, он здесь, в сумке.
Я им:
– Покажите скорее!
Мне же на завод бежать надо, а там уже самолёт, вожди, крик. Мужики открывают свою сумку и показывают мне нечто. Очень похоже на ручку от мясорубки – такая штуковина, которой переводят вручную стрелку туда-сюда.