«Ничего, еще чуть-чуть, еще немножко – и все будет кончено». Стена постепенно освобождалась, обнажалась перед нею, сантиметр за сантиметром открывая искательнице свою тайну.

Ей смутно слышались голоса – судя по всему, Артем и все прочие окликали ее, искали. Слышали ли они шум, который она производила, сражаясь с обоями? Или Тихий дом помогал ей, оберегал, прятал звуки? Возможно, и сам ход времени тут был иным: почему-то ведь никто до сих пор не потревожил Дану, не ворвался в эту комнату и не начал одолевать вопросами.

«Спасибо!» – мысленно обратилась она к… кому? Не важно.

Дана работала сноровисто и быстро, как не знающий устали механизм. Так, словно всю жизнь была не гуманитарием-искусствоведом, а специалистом-отделочником. В какой-то момент в голову пришла мысль о том, как она, без пяти минут кандидат наук, человек, всю жизнь занимающийся научными исследованиями, может верить во все это?

…А ведь поверила, сразу и безоговорочно. Морок, наваждение – как хотите, назовите. В Бога поверить так и не сумела, а вот в иные силы – смогла. Может, потому, что Бог однажды подвел ее, позволил Вадиму уйти. Тогда Дана решила, что его и вовсе нет, раз он настолько жесток и безумен, чтобы отнимать у людей их близких, любимых.

Она с головой ушла в науку, заперла себя в архивах. Зарылась в бумаги, книги, письма, альбомы с репродукциями. Решила, что только так сможет отвлечься, забыться. Отношения с Артемом – вынужденные, не приносящие радости – не могли избавить от тоски.

Как ни удивительно, но оттуда, из бумажного царства, и пришла помощь. Одна из родственниц известного татарского писателя первой половины двадцатого века передала Дане оставшиеся от него бумаги – облезлый черный чемодан, доверху набитый старыми снимками, дневниками, заметками, письмами, документами.

Разгребая эти залежи, Дана наткнулась на обрывок послания. Она так и не узнала, кто был его автором, кому оно адресовано. Имя Валахова неизвестный упоминал с ужасом и омерзением.

По словам писавшего выходило, что художник предлагал ему (впрочем, безуспешно!) все земные блага, исполнение любых желаний взамен на одну услугу. Ту самую, как позже поняла Дана, которую впоследствии согласился оказать единственный верный слуга.

Прочтя горячечное, сбивчивое, полное смятения и страха письмо, девушка решила поближе познакомиться с творчеством и биографией художника-оккультиста, чья фигура до того времени была ей не слишком интересна. Стала изучать – и нашла немало загадочного, того, от чего другие исследователи отмахнулись.

Выяснила, что до памятной поездки в Индию Николай Валахов был обычным юношей – беспечным, веселым шалопаем, который не желал учиться и трудиться, волочился за девицами, беспробудно пил и играл, проматывая немалое состояние, доставшееся от родителей и дяди.

Путешествие изменило юного повесу. Он сделался замкнутым, мрачным, одержимым странными идеями о темных силах и бессмертии. До той поры равнодушный к живописи, Валахов вдруг объявил себя художником и принялся писать картины – исключительно портреты. Причем у него открылся настоящий дар: люди на его портретах выглядели удивительно живыми и очень привлекательными. Дамы охотно позировали, заказывая свои изображения; портреты, написанные Валаховым, украшали стены многих знатных домов.