Но у нее ничего не вышло.

Чьи-то безжалостные железные пальцы стиснули ее изнутри, и Дана в последний раз попыталась закричать, выпустить из себя боль и ужас. Крик так и не вырвался из сжатого предсмертной судорогой горла – он взорвался вспышкой бледного голубого огня, который растворил Дану в себе, как серная кислота.

Она еще успела услышать звон зеркала, которое выпало из ее рук и разлетелось на сотню осколков, а после провалилась в гулкую черноту коридора, оказавшегося на месте проклятого портрета; полетела в бездонную дыру, что разверзлась перед ней, и все, чем прежде была наполнена жизнь, навсегда перестало иметь значение.

В комнату, где когда-то был кабинет Валахова, а после – ординаторская, Адель ворвался первым, опередив Артема, который раньше всех сориентировался и помчался наверх.

Сначала они все бестолково озирались, стоя в вестибюле, окликали Дану по имени, ходили по коридору. Дана не отзывалась, и Костя с Артемом заговорили о том, чтобы разбрестись по Тихому дому, поискать в разных комнатах. Но пойти никуда не успели, потому что Марго заверещала:

– Смотрите! Там свет!

Первое, что Адель ощутил, когда услышал ее вскрик, была досада. Он и сам не мог понять, почему любые слова и поступки Марго в последнее время вызывали у него именно это чувство.

Раньше ему казалось, что он влюблен в эту девушку, но теперь Адель видел, что Марго – совсем не его вариант. Ему скорее могла понравиться такая, как Дана (хотя по возрасту, ясное дело, она старовата). Аделя влекло к девушкам независимым, с перчинкой, острым на язык.

А с такой овцой, какой оказалась Марго, тоска смертная: бегает за ним, как собачонка, в глаза заглядывает. Пни ее как следует – отойдет в уголок, поплачет и снова прибежит. Вдобавок Марго постоянно норовила напомнить, какую жертву она принесла ради Аделя – не терпелось покрепче его к себе привязать. Ей и в голову не могло прийти, как сильно это его бесило. Переспать с кем-то, пусть и в первый раз, – это что, великий подвиг?!

В общем, Марго завопила, а все головы запрокинули и увидели, куда она пальцем тычет. Сквозь дверь, что прямо напротив лестницы, пробивалось голубое свечение, о котором только что рассказывала старуха.

Зрелище было волшебное: казалось, дверь парит в пространстве, в полной темноте, и при этом сияет. Полный сюр! Адель немедленно вскинул видеокамеру, направил в ту сторону. Ролик должен получиться просто огонь, подумалось ему: зловещий дом, старухины жуткие байки, темнота и призрачный свет!

Артем, не теряя времени на разговоры, ломанулся по лестнице, все остальные – за ним. Адель скакал через две ступеньки, не глядя под ноги. Ему хотелось первым забежать в комнату, чтобы не пришлось разглядывать происходящее через чье-то плечо, и заснять все как можно отчетливее и полнее.

Однако Артем, даром что жирдяй, развил спринтерскую скорость, и ни за что бы Аделю не обогнать его, если бы перед самой дверью тот не споткнулся и не повалился кулем на пол.

Адель не остановился – сам поднимется, не маленький! – рванул дальше. Схватился за ручку, дернул дверь на себя – и застыл на пороге. Никогда в жизни ему не приходилось видеть ничего подобного. Всем остальным, подбежавшим вскоре, – видимо, тоже.