А он меня опрокинул навзничь поперек постели, словно не было между нами ничего несколько минут назад. Словно он снова от голода весь трясется. …Вцепилась ему в плечи, пытаясь оттолкнуть… и Егор отпрянул, всматриваясь мне в лицо.

— Такое не прощают… — едва слышно сказала и снова почувствовала как слезы из глаз потекли.

— Не прости меня, когда я смогу тебе верить…не прощай меня завтра, Аня, и послезавтра. Я и сам не прощу.

И снова губами к моим прижался.

— Я так соскучился по тебе, девочка моя маленькая…соскучился до безумия.

Стягивает с меня остатки одежды, прижимая всем телом к постели. И мне кажется, что он прав…я не прощу его потом. Позже. Всегда был таким…ненасытным, сумасшедшим любовником. Таким что тело после него ломило и саднило от сладкой боли.

Я забыла каким он был со мной раньше. Успела забыть за эти годы, а он нагло мне напоминал. После утоления первой дикой потребности теперь жадно ласкал мое тело. И я вспоминала каждое наглое прикосновение. Нежное или намеренно властно-грубое. Жадный до безобразия, шепчущий пошлые слова на ухо. Настолько нежно-пошлые, что у меня только от звука его голоса дрожит все тело.

Его губы, язык и пальцы. Они везде, проникая, заставляя извиваться, стонать, выгибаться, широко распахнув ноги, впиваясь в его плечи, пока он вылизывает мою кожу, покрытую бисером мурашек, склоняется там внизу, обхватывает влажную плоть жадным ртом, посасывая чувствительный бугорок, доводя до исступления до хриплых громких стонов, а потом медленно входит в мое тело. Всматриваясь мне в глаза и снова впиваясь мне в губы, так же медленно толкаясь им у меня во рту и сплетая с моим языком.

Пока не закрыла глаза, лежа на нем сверху, дрожащая с кожей покрытой каплями пота и влажными волосами, прилипшими к спине, напитавшись, испачкавшись его телом и его запахом. А он гладит подушечками пальцев мою голую спину, повторяя косточки позвоночника и лопатки. И мне не хочется думать о своей ненависти…сейчас не хочется. Пусть я подумаю об этом завтра. Позже. Я обязательно соберусь и не подпущу его больше к себе.

Но все разрушилось само собой. Зазвонил его сотовый. Он долго игнорировал звонок, перебирая мои волосы, словно мы оба в тот момент понимали, что перемирие сейчас закончится и снова начнется война. Ведь никто и ничего пока не готов никому простить…Только я ни в чем не виновата и ему мне нечего прощать.

Сотовый не смолкал. И Егор, приподнявшись вместе со мной, потянулся к нему, он валялся на полу неподалеку от его штанов. Подхватил сотовый.

— Да, Лена. Я же сказал, что я буду очень занят.

Попытался удержать, когда я вскочила с постели. Мне словно отвесили оплеуху.

Вот он настоящий и сильный удар в солнечное сплетение. От него перед глазами стало темно. Напоминание кто я на самом деле — шлюха, которая сдалась едва к ней прикоснулись и раздвинула перед ним ноги. Озабоченная самка неспособная гордо сдержать свою унизительную страсть…слабая идиотка. Уже давно потерявшая на него все права.

— Не понял…Что?

Голос Егора показался мне странным, он словно сорвался за одно мгновение. Я медленно повернулась к нему и увидела, как смертельно побледнело его лицо, как застыл взгляд.