То не похоже. Тогда кто? Либо кто-то из охраны, либо кто-то из обслуги. Регина больше всего подходила на роль информатора Лены. Я бы не удивилась если бы это оказалась она. Мы с ней так и продолжали держать дистанцию. Больше чем по необходимости не общались. Маше она тоже не нравилась. Но стоит ей отдать должное ее отношение к ребенку было безупречным. Даже больше иногда мне казалось, что она искреннее привязалась к моей дочери. Это было странно, и я даже не хотела в это верить. Но иногда видела, как та заходит в комнату Маши и укрывает ее одеялом или неизменно заботится о том, чтоб не забыли приготовить ее любимые блюда. А еще она запомнила, что у нее аллергия на арахисовое масло и лично проверяла чтоб этого компонента не оказалось в еде. Странная женщина. Молчаливая, замкнутая и при этом обо всем осведомлённая и вездесущая.

Пока Егора не было, я часто думала о нем…понять не могла зачем ему нужны мы. И не находила ответ на этот вопрос. И слов, что говорил мне в ту ночь…они снова и снова всплывали в памяти. Нельзя так притворяться. Да и пьян он был чтоб контролировать себя настолько. Пусть Егор и был манипулятором…но не в таком состоянии и мне почему-то казалось, что ночью он был со мной настоящим. Конечно я понимала, что где-то внутри я начала искать ему оправдания, что проклятое сердце пытается найти для себя хотя бы одну лазейку чтобы иметь право любить его без адских мук и всплесков ненависти к себе за эту любовь и находит, черт его подери, он очень умело находит тысячи лазеек, чтобы снова начать сходить с ума по этому ублюдку, обрекшему меня и свою дочь на жалкое существование. Я не имею никакого морального права его прощать. Из-за Маши. Не из-за себя. Как бы не хотелось и как бы сильно его не любила я не прощу ему ее детство, которое могло быть намного лучше…И, да, он в этом виноват.

Эти дни Нина выслала нам разные программы для занятий с ребенком. Она выявила у Маши множество психологических проблем, но вместе с этим уверила меня, что это обратимо и при правильном подходе все ее проблемы обязательно исчезнут. Оставалось лишь дождаться результатов генетических анализов…я с ужасом думала о разговоре Нины с Егором о том, что я назвала его отцом Маши…А что я должна была сделать? Продолжать отрицать? Это единственный шанс моего ребенка к лучшему будущему и мне плевать верит ли он в свое отцовство…самое последнее что я хотела — это заставить его принять Машу насильно. Любовь к ребенку рождается на уровне подсознания и не имеет ни малейшего отношения к тестам днк. Пока тест отрицательный — не люблю, а стал вдруг положительным резко проснулись отцовские чувства. Так не бывает. Они либо есть изначально, либо напрочь отсутствуют. И я больше всего не хотела, чтоб Маша страдала из-за его нелюбви как я в свое время страдала от понимания, что отцу совершенно не нужна и что он не сделал ни одной попытки найти меня…Сейчас, став матерью, я совершенно не понимала, как можно сознательно отказаться от своего ребенка.

В тот день мы говорили с Ниной, и она сказала совершенно непонятную для меня вещь… я даже не смогла ее до конца принять — в некоторых людях отсутствует любовь к своему потомству не возникает она ни при близком контакте, ни при его отсутствии. Их чувства атрофированы и совершенно не просыпаются. А мужчины и вовсе устроены совершенно иначе.