«Подключусь и я к ним, — решил Винокуров. — Так будет вернее. — Он прислушался. В машине все, кроме шофера, спали. — Итак, дальше. С часовым. Подкинуть ему сомнительный пароль, названный Дрыном во время его допроса Зуевым? Рискованно». — Он еще раз проанализировал обстоятельства, при которых Дрын выболтал пароль. В тот момент, когда они беседовали с Ферсаном, в соседнем кабинете капитан Свирин и старший лейтенант Зуев допрашивали Дрына. Потом Свирин рассказывал, что на допросе Дрын вел себя вызывающе: кривлялся, язвил. О том, куда его направлял Коломейский и зачем, говорить отказался наотрез. Ему издали показали задержанных его собратьев, на что он пренебрежительно процедил:

— Не вижу главного!

Тогда Зуев открыл стол и достал оттуда парабеллум его шефа. Он внимательно его рассмотрел и злобно выругался.

— Познаю, что Коломейский тоже взят, — процедил сквозь зубы. — Чую, шо вы добираетесь до нашего штабу. — Он на минуту замолчал, мучительно думая над происшедшим, затем вдруг осклабился и иронически заметил: — Что ж, топайте с попутным ветерком, а у ограды кликните часовому: «Аллюр три креста с блямбой!» — Нагнулся и в пол пробубнил: — Ограду ту пошукайте на могилке моей тещи. — После этого, он не сказал ни слова.

Подполковник Чащин, прослушав рассказ капитана, хмыкнул.

— А ведь то, что он сказал, — заметил подполковник, — похоже на пароль. Аллюр три креста. Блямбу его можно в расчет не брать. Это сказано для красного словца. Подобное бывает иногда с закоренелыми бандитами. Кое-что по мелочи выбалтывают. Мол, потом зачтется. Всякий из них об этом думает, когда попадает к нам.

— …Таким образом, — продолжал рассуждать Винокуров, — чтобы не попасть впросак, мы возьмем только первую часть дрыновского пароля: «Аллюр три креста», а там видно будет.

Приняв такое решение, он выключил ночник и решил чуть-чуть отдохнуть.

Легкое прикосновение руки прервало дремоту Винокурова. Перед ним у распахнутой двери стояли капитан Свирин, Ферсан и водитель. Вокруг громоздились отвесные скалы. Над ними низко плыли дымчатые тучи, из которых, как из сита, просеивался мелкий дождь. Брезжил рассвет.

— Товарищ начальник, — обратился к нему водитель, — дальше ехать нельзя. Впереди ущелье, по бокам отроги и бурелом. Что будем делать?

— Вижу, дорогой, вижу, — успокоил водителя майор, вылезая из машины. — Сейчас мы что-нибудь придумаем, — и обратился к Ферсану: — Ну, Сусанин, далеко ли до цели?

Закарпатец, видно, не понял вопроса. Он недоуменно посмотрел на Свирина. Винокуров поспешил исправить свою оплошность.

— Это я к вам обращаюсь, товарищ Ферсан. Был такой человек, — стал объяснять он проводнику, — по фамилии Сусанин. Его уже нет давно, а память о нем и его подвиге живет и поныне. Погиб он за свою любовь к Родине, не предал ее врагу, Вот я вас и назвал его именем.

— А-а-а, — заулыбался Ферсан. — Кубыть, и я попадаю в историю, — смахнул с лица улыбку и серьезно добавил: — Тут осталось недалече. По ущелью вверх, — он рубанул ладонью вдоль зарослей, — если идти скорым шагом, на месте будем через полчаса.