— Такой птахи у нас не водится, — отозвался Удод.

— Э, нет, Самойло, — возразил ему Ковун. — Чайка у тебя под боком, — и, переведя взгляд на субъекта с перепачканным лицом, отрубил: — Вот эта птица!

Бандиты зашушукались, повернув головы к Чайке.

— Да ты не в себе… Да это же пан Лихой! — воскликнул Удод и пальцем повертел у виска.

— Так-то оно так, но мне доподлинно известно, что он прозывается Чайка!

— Откуда вам известно? — подошел к нему Винокуров.

— Коли Фабрици заявился с сим паном в наш курень, то попросил дежурного Дрына доложить по начальству, что он привел с собой Чайку из Рахова, — уточнил Ковун. — Я в ту пору был рядом з Дрыном. Утром Хустовец приставил меня в услужение к Чайке и наказал величать его паном Лихим.

— Брешешь ты, чертов оборотень. Подлизываешься к эмгебистам! — Сжав кулаки, Удод кинулся на собрата, но солдат преградил ему путь автоматом.

Винокуров попросил указанного Ковуном человека назвать свое настоящее имя.

— Не торопись, начальник. Я исповедоваться здесь не стану, — огрызнулся тот.

— Как вам будет угодно, поговорим потом…

Подошел Свирин и подал майору командировочное удостоверение на имя экспедитора артели «Червонный луч» Сосюры.

— Вот, обнаружил в бумагах…

В кабинет Чащина вошел Винокуров. Поприветствовав подполковника и капитана Свирина, он сбросил плащ и устало опустился на стул.

— Тесновата оказалась предвариловка, — недовольно бросил он. — Я с трудом разместил в ней всех привезенных.

Чащин хитровато взглянул на своего заместителя и заметил:

— Ничего, посидят в тесноте. Не в санаторий прибыли.

Александр Лукич действительно был сегодня в сильно возбужденном состоянии. Ему хотелось немного побыть одному для того, чтобы собраться с мыслями. Но только он перешагнул порог своего кабинета, как тут же попросил разрешения войти капитан Свирин, и вот теперь Винокуров. Он, конечно, ждал их обоих, но чуть позже.

Дело в том, что сегодня утром они с женой проводили во Львов Ксению. Она уезжала по вызову из института. Ей сообщали, что она принята на первый курс и что, если она приедет в указанный срок, получит место в общежитии. Поэтому девушка тут же стала собираться в дорогу. Поезд уходил утром.

От посещения отдела Ксения отказалась.

— Потом, — уклончиво ответила она на предложение Александра Лукича зайти и попрощаться с сослуживцами. — Ведь придется что-то говорить, а у меня все мысли сейчас вразброд. Увольте меня, товарищ подполковник, от этой аудиенции, — она просительно заглянула в глаза.

— Я думаю, что Ксения права, — встала на ее сторону жена. — Дай человеку немного отдохнуть от ваших дел. Она ведь девушка, а не солдат какой-то. Девушка! — подчеркнула жена. — И довольно-таки симпатичная. Просто в этом военном мундире красота ее не светится. Пойдем-ка, я тебе что-то покажу. — И она увела Ксению в свою комнату, где из чемодана достала отрез крепдешина, который Чащин подарил ей на день рождения. — Хочешь, я тебе его подарю? Главное, чтобы он тебе нравился.

— Нравится, но мне неудобно…

— Что там неудобно, — стала уговаривать ее Клавдия Михайловна. — Этот розовый цвет как раз подойдет к твоим черным волосам. Бери, а то я обижусь. Сейчас и раскроим тебе из него кофточку. Хватит ходить в гимнастерке. Ты теперь студентка!