— Что вас привело к такому выводу?

— Побывав в некоторых формированиях Западной Украины, я убедился, что во главе их стоят либо беспринципные легковесные головы, либо конченые пропойцы, которые, кроме террора, не признают никаких средств борьбы. Тем самым они ожесточают население. В их подразделениях царит произвол и междоусобицы. Не в лучшем состоянии была и ватага Хустовца. Руководитель оказался не на своем месте.

— Ну, и что дальше?

— А дальше вы знаете. Когда схрон был окружен, я предложил Хустовцу бежать. Но он раскис, потерял голову. В общем, оказался беспомощным что-либо сделать. Это меня возмутило, и я застрелил его. Все остальное — пожар, манипуляции с оружием — это пустяки, о которых не стоит говорить.

— На графской усадьбе должна была состояться встреча главарей банд. Судя по вашему признанию, вы к этому приложили немало усилий. Назовите срок проведения этого сборища.

— Встреча должна состояться послезавтра. Но по всей видимости, теперь ее не будет.

— Почему? Разве успели предупредить?

— Нет.

— Расскажите о мюнхенском Отто Реймере, — напомнил Уриевскому Винокуров.

— Отто Реймер был владельцем павильона, который находился на той улице, где жил и я. Почти напротив моей квартиры.

— Что конкретно вам известно о тайных делах этого человека?

— Немного. Но я подозревал, что в стенах его павильона проводится какая-то засекреченная работа. Мои подозрения усилились после того, как, встретившись со мной, Реймер поинтересовался, нет ли у меня на примете молодых одиноких людей, которые нуждаются в заработке, и подчеркнул: «…с выездом за пределы города». Вспомнив о своем земляке Крамере, я назвал Реймеру пивную, в которой тот работал, а что было потом, сказать не могу, так как не встречался ни с тем, ни с другим ни разу. Однако должен признаться, что вскоре после прибытия к Хустовцу он свел меня со своим заместителем Коломейским, а тот доверительно сообщил мне, что в реймеровском павильоне укрывалась школа абвера, в которой когда-то обучался и он.

— Это для нас не секрет, — сказал Чащин. — Кроме Коломейского нами обезврежен реймеровский выученик Матяш, и мы сведем вас с ним, когда сочтем нужным. А что вы хотели сказать, когда бросили такую фразу: «…я могу предвидеть, что третий заявит оба мне…»?

— Только то, что Притула тайно переправлял меня в Румынию, и я не мог не ждать от него разоблачения. А насчет Крамера скажу так: от встречи с ним едва ли что-либо изменится, так как я к школе Реймера не причастен.

— Чем была вызвана ходка в Румынию?

— Мне надо было встретиться с нашим связным Андреем Резником, живущим в Сигете, и передать в верха отчет.

— Какой отчет, кому?

— Резник — связной, у него рация. Отчет касался состояния дел на местах.

— Как к вам попал пистолет «ТТ» и кто был его законным владельцем?

— Это оружие подарил мне шеф в связи с моим сорокалетием. Откуда он появился у него, я не знаю.

— Кто присвоил вам кличку Лихой и снабдил фальшивой командировкой?

— Лихой — мой литературный псевдоним. А командировку мне выписал Хустовец. У него таких бланков много.

Чащин встал из-за стола, прошелся по кабинету. У него вдруг мелькнула дерзкая мысль: а почему бы Уриевскому всенародно не разоблачить самостийников сверху донизу?