— Не носить же Ксении в институте военную форму, — через полчаса говорила Клава мужу. — У меня есть хороший фасончик. Как раз для нее. Он ей очень подойдет. Мы уже почти скроили. Ты не сердишься, что я твой подарок отдала этой славной девушке? Ведь она героиня!

Александр Лукич не сердился. Ему тоже хотелось кроме приказа по отделу как-то еще отблагодарить Ксению за помощь, которую она оказала им в поимке бандитов. Но в постоянной сутолоке он никак ничего не мог сообразить. А вот Клава нашлась. Чащин видел, с каким удовольствием обе они возились с шитьем. На раскрой и пошив у них ушел весь вечер и половина ночи. Уже под утро жена разбудила Чащина и попросила посмотреть их работу. Страшно хотелось спать, но он поднялся. Накинул на плечи халат, причесался и вышел.

Ксения стояла около зеркала. На ней была узкая, плотно обтягивающая бедра черная юбка, на ногах хромовые, до блеска начищенные сапожки и кофта, пылающая жаром. Она действительно шла Ксении. Девушка в ней была похожа на распустившийся цветок мака. Чащину показалось, что он продолжает видеть сон. Ксения и Клава весело засмеялись, увидев, как он стал протирать глаза.

Ксения повернулась к зеркалу, провела ладонями по бедрам сверху вниз и потянулась на носочках. От этого движения весь ее стан напружинился…

— Она говорит, надо подложить под плечи, сейчас это модно, — тараторила жена, — а мне кажется, ничего не надо. Кофточка и так хорошо на ней сидит.

Кофточка была действительно превосходна. Александр Лукич неотрывно смотрел на красивый изгиб шеи Ксении, атласную кожу ее плеч, высокую грудь и соглашался с женой. Девушка, кажется, полностью была занята своим нарядом, но Чащин заметил, что, когда он вошел, щеки ее подсветились нежным румянцем и она стала еще привлекательнее.

— Постой, — вдруг вскричала Клава, осматривая Ксению с головы до ног. — Да ты в сапогах?! Надень туфли. Ведь мы вчера купили, — и она принесла из прихожей коробку.

— Наверно, никогда не привыкну к туфлям, — виновато улыбнулась Ксения, вынимая белые лодочки. — Мне кажется, будто я родилась и всю жизнь хожу в сапогах.

— Кофта сделана мастерски. Ты в ней превзошла себя, дорогая, — подошел к жене Александр Лукич и поцеловал ее в щеку. — Пойду-ка я еще подремлю. А то сегодня трудный будет день…

На вокзале разговор не клеился. Говорили о малозначимых вещах. Ксения обещала писать.

— Во время летних каникул обязательно приезжай к нам, — попросила Клавдия Михайловна. — Буду ждать.

Девушка обещала.

Объявили посадку на поезд. Ксения поцеловала в щеку Клавдию Михайловну, Чащину встряхнула руку по-мужски, повернулась и пошла к вагону. На нее навалилась вдруг страшная усталость. Она еле добралась до своего места. Села и больше не вставала.

— Как-то все скомканно получилось, — тихо проронил Александр Лукич жене. Та промолчала. Чащин взял ее под руку, и они пошли к машине. Клаву он завез на работу, а сам решил навестить Балога.

После трехчасовой операции переводчик пришел в сознание. К нему допустили Тоню. Состояние было тяжелым. Лечащий врач пока ничего определенного сказать не мог.