«Я пущу тебя в свои сны, если ты мне покажешь свои».

Боб ДИЛАН

Звонок Уолтера Хадсона застал Оливера по дороге из аэропорта. Отец редко звонил без причины, и сын догадывался, что его ждет строгий выговор за безответственное отношение к выбранной профессии. Мог хотя бы дождаться, пока он доберется до дома. Да и к тому же это ему пришлось отдуваться за обоих, пока отец отсиживался в своем кабинете и разгромно критиковал отчеты по мероприятиям, отправляемых ему Оливером по электронной почте, как в детстве тыкая носом в малейшие ошибки.

– Конференция заканчивается через два дня. Не хочешь объяснить, почему ты прилетел раньше? – без приветствия потребовал ответа Уолтер.

– Я аннулировал свое участие в последних запланированных мероприятиях, – сдержанно проговорил Оливер, опуская окно и затягиваясь сигаретой. Подавляющий ровный тон отца всегда вызывал в нем острое желание покурить. Это напоминало о днях, когда Уолтер обнаруживал тщательно спрятанные заначки с сигаретами и заставлял его мыть рот и руки с мылом в течение получаса, наблюдая за процессом с гримасой отвращения на лице. Надо заметить, что младшую сестру Оливера ждала та же участь, когда она начала интересоваться косметикой. Вот только Гвен поняла с третьего раза и отказалась от украшательств своей внешности, а Оливер продолжил прятать сигареты, и с каждым разом ему удавалось это все лучше.

– Это не ответ на мой вопрос, – сухо отозвался Уолтер. – Почему ты поменял вылет?

– Я устал. Такой ответ принимается? – скрывая растущее раздражение под вежливым тоном, осведомился Хадсон-младший.

– Знаешь, в чем твоя проблема, Оливер? У тебя не хватает смелости и терпения довести любое дело до конца. Ты слабый, бесполезный и беспомощный. И в глубине души понимаешь, что я прав, – Уолтер проговорил свою обличительную речь совершенно невозмутимым голосом. Точно так же он говорил матери, что хотел бы съесть на ужин. Он нисколько не сомневался в сказанных словах, и эта непререкаемая уверенность и убежденность заставляли верить и слушать других.

Зажав фильтр зубами, Оливер сбросил скорость и свернул на обочину. Побелевшие костяшки пальцев дрожали от ярости. Сколько раз он смотрел на свои руки и не понимал, какого черта не может совершить то, что сделало бы этот мир чище и лучше?

– Ты даже ответить не способен, – бесстрастно констатировал отец. – Сплошное разочарование. Скажи, ты сам не устал от вечной роли наказанного мальчика? Я хоть раз ударил тебя? Я был груб? Не давал тебе все, что ты хотел? Почему ты вырос бесхребетным, словно твоя тупая, как пробка, сестра?

Заглушив двигатель, Оливер глубоко затянулся, пальцы обжег горячий фильтр, но он не заметил. Его пожирал огонь гораздо более яростный и свирепый.

– Ты снова куришь, – сквозь сдержанные интонации проскользнуло презрение. – Даже здесь не можешь проявить характер.

– Ты хочешь, чтобы я вернулся в Сидней? – достав еще одну сигарету, негромко произнес Оливер.

– Ты не должен был уезжать, – отрезал Уолтер. – Аккуратность, осмысленность, взвешенность решений, ответственность за каждый сделанный шаг, предусмотрительность, терпение и последовательность в движении к цели – это то, что отличает человека от примата.